Суровые у нас бейсболисты, однако.
Я перевел взгляд на пустой лист бумаги. Конечно, можно было просто написать «Ая Отонаси», но почему-то не хотелось. Я посмотрел на Отонаси: она до сих пор принимала листки от одноклассников; выражение ее лица так и не поменялось. Наверное, все продолжали писать «Ая Отонаси».
«Раз не додумался, чё делать тогда? Только имя и писать».
Как же мне поступить?
Я пораскинул мозгами. В памяти всплыло какое-то странное имя — Мария.
Мария? Как оно вообще пришло мне в голову? Хотя чего тут вообще размышлять? Пришло и пришло. Это же просто случайность. Вот напишу «Мария», отдам Отонаси, а она взревет: «Это что еще за шутки?!»
А все-таки… вдруг она ждет именно его?..
Подумав немного, я взял карандаш и написал «Мария», а когда встал, чтобы подойти к Отонаси, очереди из сдающих уже не было: похоже, я оказался последним. Немного поколебавшись, я отдал листок Отонаси, и та молча его взяла.
Она прочла написанное и тут же изменилась в лице:
— А?..
Отонаси уставилась на меня, широко распахнув глаза, — так, как не смотрела ни на кого другого: ни на учителя, ни на Дайю.
— Ха-ха-ха… — ни с того ни с сего рассмеялась она. — Хосино!
— О, ты запомнила мое имя.
Но я тут же пожалел о своей выходке. Отонаси больше не смеялась, а пялилась на меня как на кровного врага.
— Ах ты, шутник чертов! — прорычала она.
Кажется, она пыталась сдержать гнев, но по ее голосу было понятно: Отонаси готова убить меня на месте. Новенькая, конечно, права, я сыграл с ней плохую шутку, пусть и подумать не мог, что она так разозлится:
Отонаси вдруг схватила меня за воротник.
— Кхм! П-прости! Я н-не думал над тобой прикалываться…
— Да? То есть ты всерьез считаешь, что меня так зовут?
— Э-эм, ну-у, да-а… Хотя нет, это все же просто неудачная шутка…