Венера Прайм,

«И этот кто‑то знает, как я устроена, и хотел, чтобы у меня сильно заболел живот», – добавила она про себя.

– Итак, графа бланка «причина происшествия» – что мне туда написать? Диверсия?

– Да.

– Мистер Протт уже два дня пытается дозвониться до вас, – сказал  молодой дежурный портье отеля.

– Неужели? – Спарте это показалось немного странным. – Да, я уезжала.

– В половине седьмого мистер Протт надеется встретится с вами в баре «Феникс» за аперитивом.

– Хорошо. – Она слишком устала, чтобы спорить. Больше всего ей нужен был сон.

В номере она задернула шторы, выключила свет, сняла скафандр, всю одежду, упала лицом вниз на мягкую кровать – и мгновенно отключилась.

Через два часа она заставила себя проснуться. Ошеломленная и сонная, она оделась в один из двух своих гражданских костюмов. Он не делал ее более привлекательной. Ей это было не нужно. Гладкие черные брюки, узкий черный топ и блестящая белая куртка с высоким воротником – ясное послание надоедам противоположного пола: «ловить здесь нечего» – «трогать опасно».

Внезапно огонь под грудиной снова обжег ее, так сильно, что она вскрикнула и упала на кровать, поняв, что без медицинской помощи ей не обойтись.

– Ты говоришь, это была замена тканей после травмы? – Доктор вглядывался в трехмерное изображение кишок Спарты, сосредоточив свое внимание на плотных слоях инородного вещества, под ее диафрагмой. – Какого рода была травма?

– Авария. Мне было шестнадцать. Пьяный водитель.

– У тебя был проколот живот?

– Этого я не знаю. Все, что я знаю наверняка, это то, что некоторые из моих ребер были сломаны.

– Да. У тебя большая скоба прямо в грудине. Не совсем элегантная работа, но, по крайней мере, ее не видно.

Спарта хмыкнула. Что касается скрепки в ее грудине, то она была достаточно элегантна,  для микроволнового генератора, чем она и являлась на самом деле.

– Ну, я не знаю, что, черт возьми, эти люди имели в виду, но что бы это ни было, это была не такая уж блестящая идея, – сказал доктор. – Эта штука портится, неудивительно, что ты жалуешься на боли в животе. И по моему мнению она тебе теперь абсолютно не нужна, видимо те брюшные структуры, которые она заменяла, восстановились сами собой. Если ее удалить, ты и не заметишь.

– Никакой операции, – сказала она. – У меня нет времени.

– А я говорю тебе, это рано или поздно придется сделать. А пока мы можем поставить вам местные имплантаты, чтобы сбалансировать влияние этого иностранного придурка на твой организм.

–  Хорошо, давай сделаем это.