При всей своей элегантности она не была занудой. Она с энтузиазмом обняла его. Затем, продолжая держать его за плечи, изучала его на расстоянии вытянутой руки.
Он рассмеялся и пожал плечами:
– Ты почти угадала.
Они прошли в просторную солнечную гостиную. С высоты восьмидесяти девяти этажей открывалась прекрасная панорама. – Башни Нижнего Манхэттена окруженные морем.
– Почему ты так долго не звонил? Мы не знали, что думать! Твой отец связался практически со всеми, кого знал, но никто…
– О, только не это. Ведь я ему сто раз говорил, что когда я иду по следу редкого приобретения, мне иногда приходится как бы… уходить в подполье и лишнее внимание, лишние расспросы могут мне повредить.
– Блейк, ну ты знаешь, какой он.
Эдвард Редфилд постоянно критиковал Блейка за его увлечение старинными книгам и рукописям, и время от времени разражался гневными тирадами против «выбрасывания» Блейком денег на эти приобретения. – Денег, которые Эдвард не мог контролировать, поскольку они были оставлены Блейку его дедом.
Представители клана Редфилдов всегда были видными административными и политическими деятелями Манхэттена, этого образцового города, центра Средне‑атлантического административного округа. Поколения Редфилдов были настолько активны в общественной жизни, что нынешняя государственная организация континента Северной Америки была создана во многом их усилиями. В это государственное образование бывшие Соединенные Штаты входили только как географическое понятие.
Мать и сын опустились в мягкие, обитые синим бархатом кресла.
– Корче. Как видишь я живой и почти невредимый.
– Ну и почему же ты так выглядишь, что случилось?
– Я вернулся домой сегодня утром и обнаружил, что все здание, в котором была моя, квартира сгорело дотла. Сгорело все, что у меня было.
– Мой бедный мальчик… твоя мебель? Твоя одежда? – Она глянула на его грязные парусиновые туфли.
– Главное книги, картины, предметы искусства.
– Такая беда, дорогой. Ты, должно быть, в ужасном состоянии. Но все, конечно, застраховано?
– О, да. Давай я все подробно расскажу за обедом. А сейчас позволь мне сменить эту потную одежду.
– Блейк… как хорошо, что ты дома.
Он направился в комнату, в которой все было точно так же, как во времена его учебы в колледже. Несмотря на легкую безалаберность, с которой его мать вела жизнь, она говорила от чистого сердца. Несмотря на все эмоциональные трения – между ним и родителями прочно присутствовала любовь.
Он вышел из своей комнаты в респектабельном костюме и галстуке, одетый так, как, он знал, хотел бы видеть его отец…