— Зато теперь хорошие, — раздался насмешливый голос Синицына. — Особенно Петр Петрович. Куда Власу до него.
У Фаины Ильиничны даже левый глаз задергался. Она строго посмотрела на Генку и спросила:
— Ты думаешь, что говоришь? Он же старше тебя, он за тебя на фронте воевал.
— Между прочим, когда был фронт, меня еще на свете не было.
— Дерзишь, — поднялась учительница и потребовала: — Дай-ка дневник!
Генка хотел что-то сказать, но потом, как погибающий гладиатор, махнул рукой и протянул дневник.
— Пусть отец зайдет в школу, — сказала Фаина Ильинична, расписываясь внизу.
На перемене ко мне подошли девчонки и потребовали немедленно обсудить этот позорный факт.
— Вы не просите, не предлагаете, а даже требуете? Странно, — заметил я. — Мне казалось, что в звене руководит звеньевой, а не наоборот.
Но мои слова не произвели на них никакого впечатления. Такой ответ только, как говорит бабушка, подлил масла в огонь. Девчонки начали обвинять меня в ложной мальчишеской дружбе… Как будто они что-то понимают в ней!
Я слушал их, а сам думал, как хорошо, что ребята выбрали не Тарелкину, а меня звеньевым. Ведь этой остроносой Ленке все, что не уместилось в правилах внутреннего распорядка, кажется преступным. Она ко всякому нарушению подходит с одной меркой: получил двойку — обсудить, пришел без галстука — обсудить, проехался по перилам на животе — опять обсудить… Представляете, что могло бы случиться, если бы со мной произошло то, что произошло с Сережей Крымовым из пятого «б»? Был у них сбор. Ну, конечно, вожатая и учительница заранее записали, кто и что должен говорить, а потом стали звеньевого выбирать. Вожатая посмотрела на всех весело и объявила:
— Слово по кандидатуре имеет Маша.
Но тут мальчишки неорганизованно закричали:
— Сережку Крымова! Крымова!
А девчонки тоже начали кричать:
— Нет, Олю! Нет, Спичкину!
И такой тут гвалт подняли, как на свободном уроке.
Учительница стала стучать по столу карандашом, а вожатая подбежала к Сережке, схватила его за плечи и начала трясти да приговаривать:
— Опять задумал сорвать сбор? Хочешь свою кандидатуру протащить? Не выйдет!
А у Сережки от тряски голова, как у желторотого воробушка, болтается туда-сюда. Потом ему надоела эта самодеятельность, он вскочил и стал убеждать всех, что ничего он не задумывал и свою кандидатуру никуда не хочет протаскивать и что звеньевым его избирать никак нельзя, потому что он в учебе слабоват и поведение у него не совсем примерное.
ebooksa