— Ладно, — согласился Генка, — только я все время буду там стоять. — Размахивая флажком, он побежал на грейдер. Я сказал остальным — кому где находиться — и устремился за Синицыным.
Генка, стоя на обочине, поднял высоко над головой красный флажок. Шофер, конечно, видел его, но шел, не сбавляя скорости. Я оглянулся. Люди с мешками и ведрами о чем-то переговаривались. Лена Тарелкина держала наготове тетрадку и карандаш. Это я велел ей быть готовой ко всему. Если водитель не остановится, мы не будем падать под колеса, а запишем номер и сообщим куда положено. Но, поравнявшись с нами шофер затормозил и, высунувшись из кабины, недовольно сказал:
— Чего выстроились по всей, дороге?! Я запчасти везу.
— Ну и везите, — с гонором ответил Синицын, как будто не мы, а нас задерживают в пути ненужными разговорами.
— Не взяли, — посочувствовала нам доярка Анна.
— Вам далеко ехать-то?
— Далеко, — ответил я надоедливой женщине.
— Куда же это?
— В коммунизм, — сердито бросил я, отходя к своим товарищам. Опешившая доярка долго соображала, а когда до нее дошло, крикнула мне вдогонку:
— Больно ученый ты, Морозов.
— В шестой класс с похвальной грамотой перешел, — не удержался я.
— Сеня, — позвала меня Тарелкина. По выражению ее лица я понял, что она осуждает мое поведение. Ну и пусть!
— Нехорошо получилось. Как будто мы не доверяем Вове Грачеву.
Ах, вот о чем у нее голова болит. Об авторитете Грачева. Вообще-то я сам так подумал. Раз мы договорились ловить машины на разных участках, так надо верить в ребят из других звеньев. Ну, дал маху. Так что же, теперь выслушивать мораль Тарелкиной? А может быть, дать ей возможность отвести душу? Все быстрее время пройдет. А то от безделья и от жарищи в сон потянет.
— Генка! — позвал я друга, садясь на высохшую траву недалеко от дороги. — Иди со своим четвероногим сюда. Пусть он нас повеселит.
Синицын неохотно оставил свой пост и, ворча, направился к нам. Не доходя до кювета несколько шагов, снял фуражку, плавно бросил ее и подтолкнул собаку, сказав:
— Лепик, след!
Леопард побежал за фуражкой, а довольный его исполнительностью Генка победно поглядел на всех. Но чему он радовался? Какой там «след», когда собака видела брошенную фуражку. Это скорее цирк, чем воспитание чутья ищейки.
Вообще, мы что-то недодумали с этой пионерской заставой. Ведь мы надеялись на непрерывный поток автомашин, как будто они должны идти лишь по этой одной дороге и в таком темпе, как сходят они с конвейера Горьковского автомобильного завода, о котором недавно показывали фильм. Другое дело на настоящей границе. Там бойцы сидят в секрете и не высовывают носа потому, что ждут врага. А нам что делать в ожидании автомашины? Можно было взять интересную книжку, ну, на худой конец, шахматную доску и разобрать последнюю партию Таля и Спасского, в которой Таль, игрок, стремящийся к острой комбинации, непонятно почему предпочел спокойное окончание и вынужден был удовлетвориться ничьей. Если он и дальше будет в таком стиле вести турнир, то вряд ли ему придется оспаривать лавровый венок чемпиона мира.
— Ну, видал, — перебил мои мысленные прогнозы Синицын. Он прямо сиял от успехов своей собаки. Мне даже стало чуточку неудобно за него.