Черная Мария

22
18
20
22
24
26
28
30

Лукасу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем высокий мужчина в зеркальных очках направился к водительскому месту, на ходу тихо произнеся фразу, которую мог слышать только Лукас:

— Твой папаша — хороший ниггер.

— Что?! — не веря своим ушам, спросил Лукас.

— Хороший ниггер — мертвый ниггер, — пояснил водитель. — Поскольку твой папаша мертвее мертвого, значит, он очень хороший ниггер.

И тут человек в зеркальных очках весело расхохотался. Лукасу показалось, что его смех напоминает скрежет, камня о камень.

Несколько секунд Лукас не мог прийти в себя, потом его захлестнула волна ярости. Отшатнувшись от лимузина, он сжал кулачки. Тяжело дыша, стал оглядываться вокруг в поисках взрослых, у которых можно было попросить помощи. Но поблизости, как назло, никого не было. Лукас был наедине с ухмылявшимся человеком в зеркальных очках.

И тут случилось самое страшное. Позднее Лукас всегда с содроганием вспоминал именно этот момент.

Мучительное молчание.

Он не мог произнести ни слова. Он хотел закричать — и не мог. Он хотел назвать человека проклятым расистом — и не мог! Он хотел заткнуть рот этому мерзавцу — и не мог! Он оказался не в силах постоять за себя! Он не мог далее убежать. Он был как парализованный.

Ему оставалось лишь стоять, кусая губы и сжимая, маленькие кулачки, кипя от гнева и желания отомстить...

* * *

— Как парализованный...

Лукас даже не заметил, что разговаривает сам с собой.

— Что? — удивленно переспросила Софи. — Что ты сказал?

— Да ничего особенного... просто кое-что вспомнил.

Заметив развилку, Лукас притормозил и плавно вписал тяжелый грузовик в довольно крутой поворот. Потом вытер со лба выступившие капли пота и сказал:

— Ну, вот мы и прибыли туда, где можно будет сбыть ростовщику этот чертов талисман.

— Наконец-то! — выдохнула Софи.

11. Симфония слез

И о чем только думал Дирк Туай, когда еще в тюрьме решил вернуться обратно в свой родной городишко? Что его понесло в эту дыру? Неужели он рассчитывал разбогатеть, грабя свинофермы? О Господи, какой же он идиот!

Убирая с глаз прядь сальных волос, Дирк сердито пробормотал: