– Закройте глаза, – сказал доктор Вейзак.
Это был небольшого роста толстячок с невероятно ухоженной шевелюрой и пышными бакенбардами. Его волосы раздражали Джонни. Если бы пять лет назад человек с прической Вейзака появился в любом баре восточного Мэна, тут же собралась бы толпа зевак и его, учитывая почтенный возраст, сочли бы вполне созревшим для сумасшедшего дома.
Ну и копна!
Джонни закрыл глаза. Его голову облепили электрическими датчиками. Провода тянулись от контактов к укрепленному на стене электроэнцефалографу. Доктор Браун и сестра стояли у аппарата, из него, тихо жужжа, выползала широкая лента с графическими кривыми. Джонни предпочел бы, чтобы сегодня дежурила Мари Мишо. Ему было страшновато.
Доктор Вейзак дотронулся до его век и Джонни дернулся.
– Ну-ну… не шевелитесь, Джонни. Еще немного, и все. Вот… тут.
– Готово, доктор, – сказала сестра.
Тихое жужжание.
– Хорошо, Джонни. Вам удобно?
– Ощущение такое, будто у тебя монеты на веках.
– Да? Вы быстро привыкнете. Сейчас я все объясню. Попрошу вас представить себе различные предметы. На каждый образ я дам секунд десять, а всего вам нужно подумать о двадцати предметах. Понятно?
– Да.
– Очень хорошо. Начинаем. Доктор Браун?
– Все готово.
– Прекрасно. Джонни, я попрошу вас, представьте себе стол. На столе лежит апельсин.
Джонни представил. Он видел маленький карточный столик со складными металлическими ножками. На нем чуть в стороне от центра лежал большой апельсин, на пупырчатой кожуре была наклейка с названием фирмы САНКИСТ.
– Хорошо, – сказал Вейзак.
– Что, этот аппарат показывает мой апельсин?
– Н-нет… то есть да. Символически. Аппарат регистрирует токи мозга. Мы ищем блокированные участки, Джонни. Участки каких-либо нарушений. Возможные указания на нарушенное внутричерепное давление. А теперь попрошу не задавать вопросов.
– Хорошо.