Джек снова опустил молоток, и на этот раз Венди подкатилась ему навстречу, вниз по лестнице, внутрь траектории удара. Когда сломанные ребра заскрипели, стукаясь о ступени, у неё вырвался пронзительный крик. Джек потерял равновесие, и тут она ударила его по ногам так, что он с воплем удивления и гнева полетел вниз, выделывая ногами кренделя, чтобы удержаться на лестнице. Потом глухо ударился об пол. Молоток вылетел у Джека из рук. Джек сел и некоторое время не сводил с Венди очумелых глаз.
- За это я тебя убью, - сообщил он.
Перекатившись на другой бок, он потянулся к ручке молотка. Венди заставила себя подняться. Левую ногу до самого бедра пронзила боль. Лицо было пепельно-серым, но собранным. Когда пальцы Джека сжали ручку молотка, она прыгнула мужу на спину.
- Боже ты мой! - раздался в вестибюле "Оверлука" пронзительный крик Венди, и она по самую рукоятку воткнула нож Джеку в поясницу.
Джек, на котором она повисла, замер, а потом закричал.
Ей показалось, визжат сами доски, окна, двери отеля. Ничего более жуткого Венди не приходилось слышать. Придавленный её весом, Джек одеревенел, но крик все не кончался. Вместе они походили на салонную шараду - всадник и лошадь. Вот только спина фланелевой рубашки Джека в черно-красную клетку делалась все темнее, намокая от пропитывающей её крови.
Потом он рухнул вперед, лицом вниз, скинув Венди; та ударилась больным боком и застонала.
Некоторое время она лежала, тяжело дыша, не в силах пошевелиться. Вся она, с головы до ног, превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей боли. Каждый раз, как Венди делала вдох, в неё что-то злобно вонзалось, а шею заливало кровью из ободранного уха.
Слышно было только, как она пытается дышать, как шумит ветер и ещё как тикают часы в бальном зале.
Наконец, Венди заставила себя подняться на ноги и захромала к лестнице. Добравшись дотуда, она вцепилась в столбик перил, опустив голову - волнами накатывали слабость и головокружение. Когда стало полегче, Венди принялась карабкаться наверх, пользуясь здоровой ногой и подтягиваясь руками за перила. Один раз она взглянула наверх, ожидая увидеть там Дэнни, но лестничная клетка
(слава Богу, он это проспал, слава Богу, слава Богу)
была пуста. На шестой ступеньке ей пришлось отдохнуть.
Венди склонила голову и светлые кольца волос рассыпались но перилам, свесившись в пролет. Она с трудом дышала, воздух словно оброс колючками. Правый бок превратился в размозженное горящее месиво.
(давай, Венди, давай, старушка, запри за собой дверь, а потом посмотришь раны, ещё тринадцать ступенек, не так уж плохо. А когда доберешься до коридора наверху, сможешь ползти, я разрешаю)
Венди втянула столько воздуха, сколько позволили её сломанные ребра и наполовину подтянулась, наполовину упала на следующую ступеньку. Она прошла уже половину пути и была на девятой ступеньке, когда снизу из-за спины раздался голос Джека. Он хрипло выговорил:
- Ты меня убила. Сука.
На неё нахлынул черный, как полночь, ужас. Она оглянулась и увидела, что Джек медленно поднимается на ноги. Венди видна была торчащая из его выгнутой луком спины рукоятка кухонного ножа. Глаза Джека как бы сузились, почти затерялись в бледных, обвисших складках кожи. Джек некрепко держал в левой руке молоток. Его головка была в крови.
Клочок розового махрового халата Венди прилип почти к самой середине.
- Ты у меня получишь, - прошептал он и пошатываясь двинулся к лестнице.
Похныкивая от страха, Венди опять принялась подтягиваться. Десять ступенек, двенадцать, чертова дюжина. И все равно, коридор второго этажа казался далеким, как недоступная горная вершина. Теперь Венди тяжело дышала, бок пронзительно протестовал... Волосы мотались перед глазами, как у сумасшедшей. Уши словно бы заполнило тиканье часов под колпаком в бальном зале, а контрапунктом к нему звучало судорожное, мучительное дыхание Джека, который начал подниматься по лестнице.