Санду поблагодарил за информацию поехал в сторону Ардженто. Из окна в грязь полетели маски Арлекино, Коломбины, Пульчинеллы. Маскарад окончен.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
МОСКВА, 1991
ТРИ ЛЮБВИ, ТРИ СТЫДА
Три вещи отчаянно любил товарищ Лакьюнов и в должности председателя, и в менее заметных, и за все три любви ему было невероятно стыдно:
— коммунизм любил за красивую идею и стыдился за бездарную реализацию, за предателя горбатого Мишку, за сталинские репрессии…
— женщин любил за большие груди и стыдился за свою слабую эрекцию, за верную жену и за то, что не звери ведь…
— стихи любил за сочные рифмы и стыдился, что такой солидный, с большим партийным стажем, а такими глупостями занимается…
Любовь, любая любовь, вещь сугубо интимная, любовь вообще можно назвать вещью. Ей не хочется делиться ни с кем, но иногда она встает поперек горла, как рыбья кость. Вот тогда-то нужны близкие друзья, чтобы в трудную минуту поведать им, о чем душа тоскует, задать самые нелицеприятные вопросы и получить самые честные ответы.
Тихим и незаметным апрельским вечером, когда календарная весна еще даже не на равных тягалась с реальной зимой, Лакьюнов имел все шансы получить только честные ответы, ибо принимал своего давнего дружка, товарища Вязова. Прямой, как линия электропередач и бесхитростный, как палено, бывший пехотинец, он стал министром обороны огромной страны, чудом избежав многочисленных междоусобных дрязг и интриг. А все благодаря фирменному рецепту — избегать скользких тем. Как начинаются странные беседы, с двойным дном и задним смыслом, рот на замок и ни-ни. И пусть себе считают чурбаном и тугодумом — главное, чтобы военный костюмчик сидел.
Два друга удобно устроились в креслах в кабинете Лакьюнова, пили армянский коньяк десятилетней выдержки.
— Твое здоровье!
— И вам того же с кисточкой!
Они закусывали свежайшими и вкуснейшими рижскими конфетами и спрашивали друг друга исключительно о болячках:
— Вяз, как давление?
— В норме, как в откатнике пушки. Только левое веко иногда дергается. А что у тебя.
— Для моего возраста не так уж плохо. Только ноги по утрам сильно немеют.
— А ты растирай их спиртиком…
После трех рюмок вопросы любопытного Лакьюнова стали позаковыристее:
— Вяз, скажи, мы кто, коммунисты или коммуняки?
ebooksa