Окрась это в черное

Серебро. Настоящее серебро. Учитывая ужас почти всех вампиров перед этим металлом, очень большое самообладание потребовалось от Моргана, чтобы хоть прикоснуться к этому футляру, тем более принести его с собой. И это проявление храбрости как-то непонятно тронуло Соню. Она нагнулась и подняла распятие. Пусть он убийца и бесчеловечный монстр, но во вкусе ему не откажешь.

Что-то в глубине стало кровоточить – селезенка? Надо выбираться из клуба и переходить в человеческий режим, если она не хочет попасть в морг. Очень противно было бы проснуться и увидеть, что тебя прозекторы взрезали, как рождественского гуся.

Соня добралась до пожарного выхода и тогда сняла форсаж. Вокруг завизжал и зазвенел хор воплей – это голова вампира упала среди танцоров. Да, владельцам «Зала херувимов» придется попотеть, объясняя полиции, что делают у них в клубе шесть страшно изувеченных трупов – не говоря уже о том, что они необъяснимо разложились. Ладно, так им и надо – нечего пускать кого попало.

17

Почему я его не убила?

Он ведь стоял рядом. Я могла его убить. Это было бы нелегко и даже не было бы чисто, но я могла это сделать. Могла хоть попытаться.

Но я не стала. И самое смешное – мне даже не хотелось.

Не так, как в нашу первую встречу после моей трансформации. Тогда-то я хотела его замочить на месте, но что-то во мне щелкнуло. Переключатель «доминант – подчиненный», который срабатывает при попытке члена рода уничтожить своего родоначальника. Нельзя сказать, что этот переключатель непобедим. Чтобы его преодолеть, нужна сила воли и решимость, но это возможно.

А сегодня было совсем не так. Я не то чтобы не могла поднять на него руку – я смотрела на него, и того, что грызло меня все эти годы, попросту не было.

Может быть, дело в том, что он не выглядит как тот Морган, Морган моих кошмаров, Морган, который убил моих друзей. Он... он переменился. Я считала, что для вампиров это невозможно, но теперь, когда я видела последние минуты Панглосса, я уже не так уверена. Я по-прежнему столько еще не знаю о своей породе, о мире, в котором мы существуем...

Но есть часть моей личности, у которой относительно Моргана нет сомнений. Это Другая. Она хочет видеть его в гробу в белых тапочках, но я не понимаю почему. Морган – вампир. Другая – его порождение. Так почему же она хочет его убить? Другая – это та моя сторона, которая рвется топтать тех, кто слабее ее. Получать удовольствие от мучений других. Так зачем же ей уничтожать Моргана, с которым у нее родство душ? Я всю свою послежизнь сражаюсь с Другой, стараясь игнорировать ее нужды и желания. И что мне теперь делать?

Наверное, Морган прав. Пришло мне время бросить свою вендетту. На самом деле она меня больше не волнует. Разве я хочу превратиться в жалкого мстительного дебила вроде Луксора? Для бессмертных Нобли – исключительно мелочная шобла. Они все время грызутся друг с другом из-за ничтожных пустяков.

И столько всякого случилось за последнее время – Джад, Палмер, Лит, Панглосс... наверное, стоит мне остановиться и подумать, что же происходит. Мне...

Заткнись. Заткнись.

Я не слабею. Не размякаю. Я просто устала. Чертовски устала.

Надо подумать. Надо разобраться в своих чувствах. Понять, что для меня важно...

Чушь!

Я не влюбляюсь внего! Это чушь, и ты отлично знаешь... то есть что значит – «это она влюбляется»?

Дениз мертва!

Из дневников Сони Блу.