Овцы

Адель положила еду себе в тарелку. Она чувствовала себя рабом при дворе императора Нерона, в обязанности которого входило проверять, не отравлены ли кушанья. Мексиканская кухня, подумала она и вздохнула. Когда она впервые приготовила буррито, ей пришлось силой заталкивать их в Джеймса; он только сидел и пялился на них с отвращением.

Она налила себе вина (вообще-то нужно было подавать со светлым пивом в бутылках, но на тортильи ушло столько времени, не говоря уже о кайенском перце), засмеялась и начала рассказывать о том, как охотилась за всеми этими экзотическими продуктами.

— И в тот момент, когда я уже сдалась, я вдруг их увидела. Видимо, «Спар» года два назад пытался покорить южноамериканский рынок и на складе кое-что осталось! Целый ящик. Менеджер чуть меня не расцеловал! Нет, в банках все это можно хранить вечно, — быстро успокоила она, — а менеджер был таким милым, он знал, что где-то еще они остались. Поэтому я пригласила его на следующий ужин. Он сказал, что ему всегда было интересно, как это можно...

Джеймс окатил ее патентованным взглядом, мол, успокойся-ка, и она замолкла, не переставая улыбаться. Дилайс захотела выяснить, как это готовить. Адель была счастлива, просто счастлива ей это рассказать. Дэйв переместил взгляд на Льюина, который жевал и жевал, прилежно и внимательно.

Когда любопытство Дилайс иссякло, в разговор вступил Дэйв:

— В десять начало.

Льюин промычал нечто похожее на согласие.

— Перестань, Дэвид, — сказала Дилайс, но его так просто было не застыдить.

— Бруно и Тайсон. Нельзя такое пропустить.

— Разве это сегодня? Я думал, матч уже состоялся несколько недель назад. Совсем потерял счет времени, — сказал Джеймс, напомнив Адель о своих бесконечных бдениях перед телевизором. Она нежно посмотрела на него и прикоснулась к его руке.

— Здесь нет телевизора, любимый.

— Ну, я как раз думал, мы пойдем смотреть ко мне, — сказал Льюин. — Это же недалеко. Нельзя такое пропустить.

— Дель?

Он смотрел на нее металлическим взглядом. «Попробуй помешай мне испортить твой первый ужин и пойти пялиться на двух мужиков, которые лупят друг дружку...» Она чувствовала, как нежность оставляет ее.

— Если вы не против, я с вами не пойду. Мне никогда не нравился вид крови.

— Мне тоже, — с чувством сказала Дилайс и опустошила свой бокал.

— Два взрослых человека пытаются убить друг друга за деньги.

Дэйв бросил взгляд на ее бокал: Дилайс потянулась к бутылке.

— А больше в этом ничего нет, — уверенно добавила Дилайс. Адель мысленно зааплодировала ей. — Как можно ударить человека, которого не ненавидишь, которого вообще не знаешь? По-моему, это глупо.

Это был явно старый аргумент, и никого он особенно не задел. Возникла короткая пауза. Было уже половина девятого. Если они собирались разделаться и с тортильей, и с гуакомолем, и с салатом из экзотических фруктов, то надо было поторапливаться. Мужчины набросились на чуждые им яства с заметно окрепшей решимостью, и Адель возненавидела их за это. Особенно Джеймса. Подонок. Она улыбнулась ему, занятому борьбой с тортильей. Подонок. Ты свое получишь.