Вдруг все забыли о Митчелле. Харрисон рухнул на стул и так сильно сжал трубку пальцами, что казалось, кожа лопнет на костяшках. Краска сошла с его лица, как вода из раковины, когда выдернули пробку.
Он был смертельно бледен. Сидел и слушал, беззвучно шевеля губами, словно повторяя то, что ему говорили. Наконец он откинулся на спинку стула, и трубка выпала из его разжавшейся ладони.
— Что случилось, Фрэнк? — спросил Дрэйк.
Босс открыл рот, но не смог произнести ни слова. Он смотрел перед собой невидящими глазами и, казалось, вот-вот потеряет сознание. Затем еле слышное дыхание Харрисона стало глубоким, бледное лицо порозовело от ярости.
Даже Митчелл на секунду прекратил считать деньги и посмотрел на него.
— Тина, — тихо произнес Харрисон, и теперь уже Картер с ужасом посмотрел на босса.
— Что с ней? — спросил шофер, не беспокоясь, что Харрисон может что-то заподозрить. — Фрэнк, кто это звонил?
Харрисон не ответил, а только посмотрел на Мак-Ослана.
— В телефонной будке на той стороне улицы, — тихо сказал он. — Проверь. Сейчас же.
— Фрэнк, что происходит? — прорычал Картер, когда Мак-Ослан отпер дверь и выскочил из комнаты.
Всем оставалось только бессмысленно глазеть на босса, который сидел, сцепив руки, и по-прежнему смотрел перед собой невидящим взглядом.
Митчелл закончил пересчитывать пятидесятифунтовые банкноты и захлопнул «дипломат».
— Еще не все, — прорычал Харрисон, посмотрев на инспектора Торпа.
— Что с Тиной?! — заорал на него Картер.
Харрисон, собираясь ответить, повернулся к шоферу, но в этот момент в комнате появился Мак-Ослан. У него в руках был маленький сверток размером примерно шесть на шесть дюймов, небрежно завернутый в газету.
— Это было в телефонной будке, — задыхаясь, сказал он.
Харрисон вырвал сверток у него из рук и быстро развернул.
В газете оказалась картонная коробка.
Снаружи на дне коробки было темное пятно.
Харрисон ее открыл и, заглянув внутрь, стиснул зубы.