— К тебе вернулись видения? — Это была уже Хит.
— Нет.
Хит рассмеялась:
— И что мне с ним делать? С этим «наоборотом»?
— Погоди, ты имеешь в виду, что все, что он делает, надо теперь понимать в прямо противоположном смысле? Кажется, я что-то подобное видел в каком-то фильме, — сказал Тимми.
— Да, — сказала Хит, — кажется, это один из тех странных индейских обычаев... что-то вроде обета, когда человек делает все наоборот... до тех пор, пока не достигнет своей главной цели, будь то победа над врагом или что-то другое. Это могущественный обет... ну, вроде как стать священным шаманом, мужчиной, который и женщина тоже, только чуть-чуть иначе... обычно индейцы пользуются «наоборотом», чтобы победить в войне... в таком состоянии они скорее впадают в боевое неистовство...
— А мы на грани войны, да? — спросил Тимми.
— Нет, — ответил Пи-Джей.
С улицы донесся рев сирены. Хит заметила группу медиков, пронесшихся с носилками мимо открытых дверей ресторана. Горничная нашла тело Дамиа-на Питерса. Какая ужасная смерть, подумала Хит. Эта девочка явно была одержима, иначе как она смогла разорвать его на части? Та самая девочка, которую я жалела, которую утешала... Хорошо, что они с ней не виделись утром...
— Тебе надо позавтракать, — сказала она Пи-Джею. — Восстановить силы. Ночь, похоже, была тяжелая.
— Да мне что-то не хочется есть, — сказал Пи-Джей, усаживаясь за стол. Он взял тост и принялся густо намазывать его джемом тупым концом ножа. Сначала — джемом, потом — маслом. Это смотрелось забавно, но, глядя на мужа, Хит до конца осознала, что его магия возвращается, и у нее по спине пробежал холодок.
16
Похороны крыс
Память: 1593:1600
— Назад, в Лондон, — сказал он себе, но вернулся туда не сразу... сперва он погрузился в глубины своей души, пытаясь очистить ее от печальных воспоминаний, связанных со смертью Кита, но нашел там другие воспоминания, которые угнетали его еще больше... все еще угнетали: Синяя Борода, плачущий над отрубленной головой ребенка; обед с Владом Цепешем под открытым небом среди частокола из посаженных на кол горожан; пожары, кровопролития, заживо содранная кожа, человеческие жертвоприношения... когда он вернулся, он понял, что в лабиринте пространства и времени повернул не туда... это был Рим, где они встретились с Караваджо, и тот написал с него ангела тьмы для «Мученичества святого Матфея» под давлением одиозного кардинала и своей собственной извращенной одержимости... покинув эту удушающую атмосферу, он снова вернулся в лес и уже оттуда — в Англию... к Шекспиру.
Но это был уже не тот лес, где Уил предавался полночным мечтаниям. За это время он успел потерять сына, Гамнета, и это стало для него великой трагедией.
Но вечер уже наступил, и в другом трактире, в другой комнате, при свете других свечей, другой поэт скрипел другим пером, бормоча себе под нос слова, наверное, еще более возвышенные, чем те, которые в первый раз заставили мальчика задержаться в этом сумрачном городе, в этих сумрачных временах, и мальчик, называвший себя Нэдом, выступил из теней; и мальчик плакал, как самый обыкновенный ребенок.
— Кто ты? — спросил его Уил. — Хотя... Я вспомнил. Я уже видел тебя... там, на поляне в лесу, парящим над ведьминым кругом. Ночью, семь лет назад. Тебя никто не заметил, никто, кроме меня, но я тебя видел, и взгляд мой был ясен, потому что я не принимал муската, замутившего взор моих любовников.
— Могу я стать твоим сыном, Уил? Но при условии, что приходить я буду лишь по ночам? — спросил мальчик. — Я знаю, что твой сын умер.
— Так ты волшебный подкидыш, дитя-эльф? Неужели эльфы украли моего ребенка и взамен подкинули тебя, а мой сын, едва теплый, лежит у них под землей? Дай ему уйти с миром.
ebooksa