Суета сует. Бегство из Вампирского Узла

Тимми крепко сжал ее руку.

— Нас никто не заметит. Мы растворимся в тенях.

Они бросились следом за медиками с носилками. Теперь в коридоре были и другие люди: несколько охранников, кто-то, очень похожий на журналиста, — они все бежали в ту же сторону, куда-то в конец коридора, покрытого ярко-красным ковром.

— А как она смогла стать... — начала было Памина.

— Я все время пил ее кровь, — сказал Тимми. — Я не считал, сколько раз, и не знал, хватит ли этого для того, чтобы она трансформировалась после смерти... я точно не помню, но, кажется, если вампир постоянно пьет кровь у кого-то из смертных, тот может и сам обратиться... даже если не дать ему кровь вампира... может быть, именно это с ней и произошло...

— Неужели такое бывает, Тимми?

Они вышли к лестнице и побежали вниз. Вниз — до самых дверей гримерки, которую вчера вечером занимал Тимми.

Он распахнул дверь...

Она лежала на том самом диване, на котором вчера сидели они с Паминой. Уже готовая к выходу. В красивом шелковом платье. Здесь тоже был монитор, и на экране шло действие. Горестный голос герцога Синяя Борода лился из колонок, установленных под потолком. Это была молодая женщина, достаточно полная. Ее неестественно бледная кожа отливала каким-то зловещим, мертвенным блеском, который напомнил Тимми...

— Es gibt kein Blut![11] — прошептал кто-то. Медики уложили ее на носилки. Никто не заметил двоих детей, притаившихся за дверью: мальчика, бывшего вампира, и девочку, которая станет вампиром.

— В каком смысле нет крови? — спросил кто-то из медиков.

— Ее словно выпили. Всю, без остатка.

Они вынесли женщину в коридор и помчались к выходу. Но все, равно... было уже слишком поздно. Она умерла. Тимми задержался еще на мгновение, всматриваясь в монитор. Синяя Борода говорил Юдит, что та должна войти в тайную комнату, где она будет заперта навечно... Es mindig is ejjel lest mar... отныне и вовеки веков, да будет тьма, тьма, тьма...

Женщина сумерек — это была Амелия Ротштайн — распахнула свой белый плащ, чтобы заключить в объятия новую женщину ночи...

— Она убьет ее! — выдохнул Тимми. — Прямо там, на глазах у зрителей...

Юдит упала в объятия вампира. Амелия Ротштайн обнажила клыки... и кровь хлынула из прокушенной шеи Патриции Кзачек, забрызгала ей платье, оросила фанерную лестницу, раскрашенную под мрамор... зал благоговейно вздохнул... вот что делает современная техника... никто даже не сомневался, что так и должно быть... что так и положено по сценарию... никто не понял, что Патриция Кзачек исполнила последнюю арию в своей жизни... а потом дверь закрылась, и герцог остался один. В темноте.

Раздались аплодисменты.

— Что будем делать? — спросила Памина.

— Мы должны ее остановить, — сказал Тимми.

— То есть убить? Всадить кол ей в сердце, и все такое?