— Вернемся на два года назад! — приказал Помян, усаживаясь напротив. — Двадцать второе сентября!
Шантыр молчал. Только глаза с закатившимися кверху белками слегка дрогнули.
— Приближается полдень, — подсказывал Помян, — погода отличная, много солнца… Мы подходим к особняку на улице Ясной…
— Да, да, — хрипловатым голосом подтвердил спящий, — мы подходим к особняку на улице Ясной…
— Что ты видишь?
— Вижу, как он перегнулся через перила веранды и смотрит…
— Кто?
— Господин в вечернем фраке… наглый, отвратный тип, в монокле, наставил на меня свое стеклышко…
— Дальше! — понукал Помян. — Дальше! Что ты делаешь? Что ты собираешься делать?
— Выбить эту стекляшку, вышибить прямо из глаза! И жилет тоже отнять! Ободрать с этого павлина перья! Хватит надо мной измываться! Я больше не потерплю!…
Снова наступило молчание. Только грудь Шантыра сильно вздымалась да дыхание стало прерывистым и свистящим.
— В руках у меня нож, — продолжал он после минутной паузы, — острый, отточенный садовый нож. Иду вперед. Меня словно несет неведомая темная сила — чувствую себя великаном, любая преграда мне нипочем… Стена?… Пустяк!… Всползаю по гладкой стене, точно муха, взбираюсь на самый верх… Меня уже не остановить никакой силой… Мне везет, вокруг ни души, улица пустынна — всех будто вымело… Я уже в саду, за оградой… Он пока ничего не замечает, попыхивает своей сигарой, отворотившись от меня… Нас разделяют каких-нибудь три метра… Всего ничего! Карабкаюсь по трубе, по карнизам… Наконец-то! Он обернулся и увидел меня! Поздно спохватился!… Тебе не спастись от удара, погибай, мерзавец!…
Шантыр сорвался с места и вскинутой кверху рукой повторил грозный жест. Но это усилие доконало его — с пеной на губах он покатился по полу.
— Каталепсия, — констатировал Помян, перенося бесчувственное тело на софу. — Я тебя избавлю от мук, бедняга!
Легким массажем он снял одеревенелость членов, но приводить больного в чувство не стал.
— Отдохни немного и слушай, — приказал Помян. — Я должен тебе сказать еще кое-что.
Минут через пять, когда черты спящего помягчели, а дыхание стало ровным, Помян задал вопрос:
— Где вещички?
— В угловом шкафу, слева.
— Как проснешься, отдашь их мне. Ровно через пять недель, в восемь часов утра, придешь на Южный вокзал. Возьмешь с собой все пожитки, кроме мебели. О будущем не беспокойся. Положись на меня. Поедешь в город, проставленный в билете, а прочее не твое дело, о тебе позаботятся. И еще одно, самое главное: о том, что произошло — сегодня и два года назад, двадцать второго сентября, — ты позабудешь навсегда! Понял?
ebooksa