Договор с вампиром

22
18
20
22
24
26
28
30

Поднявшись, он схватил со столика графин. Я в ужасе замер: мне показалось, что дядя сейчас швырнет его в огонь. Но случилось то, чего я никак не ожидал: дядя резко повернулся и запустил графином... в меня. Тяжелая хрустальная посудина пролетела у меня над головой, ударилась в закрытую дверь и разбилась вдребезги. В воздухе расплылся густой, терпкий аромат сливовицы.

К счастью, я успел пригнуться и заслонить лицо рукой. Брось он графин чуть ниже, удар приняла бы не дверь, а моя голова, С нарочитым спокойствием я выпрямился, счистил с плеч блестящие осколки и капли сливовицы и внимательно поглядел на дядю.

У меня опять заколотилось сердце. Мне было страшно задавать вопрос тому, кого я любил, но я не мог не спросить:

– Дядя, я должен знать правду о черепах, которые я нашел в лесу. Откуда они там появились? Как погибли все эти несчастные?

Его гнев несколько поутих, но лицо еще пылало и грудь вздымалась. Он сощурился и долго глядел на меня, после чего с ужасающим спокойствием заявил:

– Иногда, Аркадий, ты очень напоминаешь свою мать. Это от нее ты унаследовал своеволие. Но ты должен научиться его укрощать. А еще ты должен научиться не совать свой нос в дела, которые тебя не касаются.

У меня затряслись колени. Мне показалось, что подо мной проваливается пол. Усилием воли я удержался на ногах, но сохранить твердость голоса не сумел.

– О чем вы говорите? – каким-то испуганным шепотом спросил я.

– Глупо тревожиться из-за каких-то черепов в лесу. Было бы куда разумнее подумать о собственных делах. А теперь иди! Иди и хорошенько подумай о своей ошибке, ибо в следующий раз ты будешь наказан.

На негнущихся ногах я вышел за дверь. Мне показалось, что мир внезапно перевернулся вверх тормашками и вокруг меня, помимо явного зла, кружится вихрь откровенного безумия. Кружится и затягивает меня все глубже и глубже...

Но сейчас меня привело в полнейшее замешательство совсем другое. Повинуясь бессознательному импульсу, я полез в карман жилетки. Там лежало письмо Раду... и еще одно – то самое письмо, которое я написал чете новобрачных, отменяя их приезд в замок. Боже милосердный, неужели память отказывается мне служить? Неужели мне только показалось, что я сжег письмо, написанное под диктовку В.? В таком случае, какое же письмо я отдал хозяину гостиницы в Бистрице? Если эта пара приедет сюда...

Я схожу с ума. Теряю рассудок, как, должно быть, потерял его мой дорогой отец, обнаружив это вопиющее зло, и как потерял его дядя. Мой добрый, щедрый, любящий дядя. О, если бы мне удалось стереть память и остановить беспрерывную работу разума. Мне не отгородиться от его беспощадного вывода: убийства в лесу совершались в течение нескольких десятков лет, и Ласло (при его очевидной виновности) – не единственный убийца. Тогда кто еще? Неужели мой отец? Но ведь он умер еще до появления Джеффриса в замке.

О боги! Получается, что убийца – это В. Не бессмертное чудовище, каким его рисуют крестьянские поверья, но тем не менее чудовище. А я – его невольный пособник, который помог заманить Джеффриса в когти смерти.

Что же теперь делать? Вопреки утверждениям Раду (включая и совершенную нелепость насчет гибели моего брата, поскольку Стефана убил не В., а взбесившаяся собака, чему я был свидетелем), трудно поверить, чтобы В. отважился причинить вред кому-либо из своих близких. Похоже, внимание этого безумца направлено исключительно на заезжих путешественников... и уродливых или ненужных родителям младенцев, которых крестьяне, судя по всему, приносили в жертву (в обмен на собственную безопасность?).

Меня терзает непонятное противоречие: одна моя часть готова встать на защиту дяди, другая – выдать его венским властям как опасного преступника.

Но как же я могу предать моего дорогого благодетеля? Нет, только не это. Я должен попытаться найти ему хорошего врача, специалиста по душевным болезням. Ему требуется помощь. Но я не могу позволить...

Я вынужден оборвать свои записи! Выглянув в окно, я увидел, как мимо дома к замку проехала коляска. На козлах сидел Ласло, а в коляске – чета новобрачных! Ради спасения их жизней я должен немедленно отправиться в замок...

Глава 9

ДНЕВНИК МЕРИ УИНДЕМ-ЦЕПЕШ

17 апреля, ближе к вечеру