Дуня отшвырнула одеяло, вскочила на ноги, но вниз не побежала. Вместо этого она, молча роняя слезы, нагнулась к Жужанне (та внимательно следила за нами обеими) и развязала тесемку ночной сорочки. Приспустив легкую белую ткань на пару дюймов, Дуня быстро оглядела шею хозяйки и, ойкнув, отпрянула назад.
Я сразу поняла, куда направлен ее взгляд. Отвратительные красные метки – следы его зубов – бесследно исчезли. На мраморно-белой коже не осталось даже маленьких шрамов.
У Дуни тряслись руки. Она внимательно посмотрела на меня и кивком головы показала в сторону двери. Я поспешила за нею. Кошмар наяву продолжался.
– Врач ей уже не поможет, – печальным шепотом сообщила мне девушка. – Видели, у нее пропали следы укусов? Это значит – изменение закончилось. До завтра она не доживет.
Меня рассердили Дунины слова Я не могла примириться с мыслью, что Жужанне суждено умереть, а Влад будет торжествовать победу. Эта милая, несчастная женщина не видела в своей жизни ничего светлого. Ей бы с радостью ожидать появления племянника (или племянницы), а она умирает. Мое недавнее решение не волноваться и думать только о своем ребенке оказалось недолговечным. Влад снова победил.
Гнев требовал выхода, и я выплеснула его на Дуню.
– Я не позволю, чтобы из-за дурацких суеверий мы теряли драгоценное время! – закричала я. – Пусть пошлют за врачом! Мы должны сделать хоть что-то для спасения Жужанны!
Перепуганная Дуня затряслась еще сильнее. Поклонившись, она бросилась выполнять мое повеление. Я вернулась в спальню Жужанны и взяла ее холодную, безжизненную руку. Жужанна глядела на меня, и в ее больших глазах я заметила странное ликование.
– Все будет хорошо, – успокоительно зашептала я. – Мы послали за врачом. Мы поставим вас на ноги.
Жужанна тихо вздохнула и едва слышно произнесла:
– Нет...
– Нельзя так говорить, – твердо возразила я.
Моя ярость не утихла – я злилась на Влада, на судьбу. Даже на Бога, равнодушно допускающего смерть этой молодой женщины.
– Вы обязательно поправитесь, – сказала я.
Как ни странно, но в глазах Жужанны я не увидела ни страха смерти, ни тоски, ни ужаса. Ее глаза лучились неподдельной радостью. С большим трудом втянув в легкие новую порцию воздуха (видеть все это мне было очень тягостно), Жужанна прошептала:
– Нет... Я хочу... смерти.
Эти слова ударили меня прямо в сердце. Сидеть рядом и держать ее руку – это все, что я теперь могла. Когда вернулась Дуня, тяжело дыша от бега по лестницам и коридорам, я сказала ей, что за врачом ехать не надо, и попросила найти Аркадия.
Дуня вновь убежала Жужанна закрыла глаза и, как мне показалось, уснула. Да простит меня Бог, но я не смогла устоять перед искушением заглянуть в лежащий на ночном столике дневник. Знаю, грешно вторгаться в личную жизнь другого человека, но я должна была узнать правду, узнать, какой враг мне противостоит воплощенное зло, безумие или нагромождение предрассудков.
Я осторожно отпустила руку Жужанны, взяла со столика дневник и раскрыла его на последних страницах.
Мне не подобрать слов. Не знаю, как описать отвращение и гневное изумление, которые вызвали во мне эти страницы. Впрочем, даже если бы и знала, не решилась бы пересказывать их содержание, ибо исповедь моей невестки была омерзительнее всего, что могла себе представить.
ebooksa