Гулы

За десять секунд громоздкий «вольво» выбрался из ангара, объехал «БМВ» и остановился сбоку от него задом к Протти. Отец Федерико тут же принялся закрывать двери склада. Тем временем из кабины грузовика выбрался мужчина лет тридцати и направился к задней части машины. Через прибор Марио отчетливо разглядел его лицо, но не узнал. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору,— это диктовали условия его работы,— и то, что он не узнал водителя «вольво», говорило о том, что либо это приезжий, либо человек, живущий в Террено, но не принадлежащий людям Пандоры,— например, один из шести тысяч рабочих циркониевого завода. Марио не удивился бы, если бы этот человек действительно оказался американцем,— после того, как он увидел Тито Дамаччо и отца Федерико вместе, последнее казалось весьма правдоподобным.

Когда водитель грузовика спрыгнул на землю, Тито Дамаччо слез с капота «БМВ» и подошел к задней двери «вольво». Пройдя вдоль десятиметрового кузова, водитель остановился рядом с Дамаччо, открыл замок двери и широко распахнул ее. Марио еще сильнее высунулся из своей машины, стараясь разглядеть, что находится в грузовике — история эта интриговала его с каждой минутой все больше,— но поначалу ничего не увидел — то, что лежало в кузове «вольво», было накрыто брезентом.

Тито Дамаччо забрался в кузов грузовика, а водитель остался стоять на земле. Священник, закрыв дверь ангара, подошел к «вольво» и замер рядом с водителем.

Оказавшись в кузове, Дамаччо прошел в глубину машины, и на секунду Марио потерял его из виду, но затем тот вернулся назад и откинул брезент. В следующее мгновение инспектор увидел блестящие баллоны длиной в полтора метра: с дюжину баллонов лежало с левой стороны кузова, укрепленные в специальных металлических стояках, столько же располагалось по правую сторону, между рядами баллонов оставался узкий проход. Убрав брезент, Тито Дамаччо принялся осматривать баллоны, на секунду склоняясь над каждым из них. Водитель и священник стояли возле грузовика и терпеливо ждали, когда человек в кузове закончит проверку.

Увиденное вызвало у Марио удивление. Пока он ничего не понял: ни что это за баллоны, ни что задумали эти люди, но интуитивно чувствовал, что все это ему не нравится… Когда Тито Дамаччо исчез из его поля зрения, скрывшись в глубине кузова, инспектор, не опуская монокуляр, левой рукой включил радию и в третий раз за последние десять минут попытался вызвать машину Гольди.

Несколько секунд, как и два раза до этого, из динамика рации доносились статические шумы, затем вдруг раздался щелчок, и вслед за ним — голос комиссара…

Протянув руку, Гольди взялся за микрофон рации и щелкнул тумблером вызова. Несколько секунд из динамика раздавались статические шумы, потом в салон «ланчи» ворвался громкий голос диспетчера:

— Диспетчерская комиссариата.

— Это Гольди,— начал комиссар.— Диспетчер, дайте мне последнюю сводку по людям: сколько полицейских имеется в наличии, количество резерва и отсутствующих в городе.

Он замолчал, давая диспетчеру возможность ответить. Однако, вместо того чтобы ответить, тот обеспокоено проговорил:

— Комиссар, где вы находитесь? Вы знаете, что случилось в заброшенном монастыре?

— Да, я только что оттуда, направляюсь в комиссариат… Вы установили, сколько людей имеется в наличии?

Повторив свой вопрос, Гольди опять замолчал. На этот раз из динамика донеслись звуки быстрого разговора,— очевидно, диспетчер с кем-то переговаривался… Наконец, после короткой паузы он сообщил:

— Мы сняли с патрулирования все машины дорожной полиции, вызвали ночную смену и отдыхающих — люди продолжают подъезжать. Сейчас у нас примерно человек тридцать — кроме тех, кто у монастыря.

— Плацци приказал вам отправлять их к монастырю?

— Да, они отправляются группами.

— Ясно… Дежурный по управлению уже передал о случившемся в Милан?

На короткое время диспетчер опять сделал паузу. Гольди представил, как он разговаривает по внутренней линии с дежурным по комиссариату… Через десять секунд диспетчер вернулся на линию:

— Нет, комиссар… Доктор Плацци приказал не сообщать в Милан о случившемся. Он сделает это сам, как только вернется в управление.

— Плацци приказал сделать это? — с удивлением переспросил Гольди.