Гулы

— Покажите.

— Она в ангаре. Если хотите взглянуть, придется пройти внутрь.

— Где Дино и Стефано? — повторил здоровяк.

— Мы их отпустили,— священник ухмылялся.— Сказали, что управимся сами, и они решили прошвырнуться в город…

Слушая священника, Марио не мог избавиться от странного ощущения, что это не тот человек, которого он знал на протяжении многих лет,— отец Федерико никогда не говорил так развязно и не применял сленг. Тем временем священник продолжил:

— Ну, так что, приятель? Хотите взглянуть?

— Пошли,— мрачно выдавил здоровяк и двинулся в ангар, через плечо бросив взгляд на идущего за ним Тито Дамаччо.

Три человека прошли в ворота и через секунду оказались перед самолетом. Остановившись у фюзеляжа, отец Федерико опустил баллон в ряд уже лежащих шести, взглянул на здоровяка и спросил:

— Значит, хотите посмотреть накладную? — Облизнув губы, он усмехнулся: — Сейчас вы ее увидите!

Тито Дамаччо шагнул к здоровяку, поднимая вверх руки. В следующий миг громко хрустнули кости, и приземистое тело водителя обмякло, словно тряпичная кукла. Отец Федерико облизнул губы и выдохнул:

— «Инферно, ассикурацьоне»: прямая доставка в ад!

Он коротко хохотнул, а Дамаччо разжал пальцы, и мертвец рухнул вниз.

Марио ощутил, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и еще крепче сжал пистолет. В тот момент, когда отец Федерико и Тито Дамаччо повернулись к воротам, он открыл дверь ангара и шагнул за порог. Две фигуры обернулись на звук, Марио поднял пистолет и громко сказал: — Не двигаться! Полиция!..

В пятнадцать минут двенадцатого на бетонной набережной речного порта остановилось такси. Из него вылез мужчина лет тридцати в строгом костюме и дорогих очках, в руке его висел дипломат. Всем своим видом он напоминал респектабельного банковского служащего. Единственной вещью, портившей безупречный вид незнакомца, были серые полосы, похожие на давние шрамы, усеивающие его лицо. Выбравшись из такси, мужчина какое-то время стоял неподвижно, словно наслаждался видом белоснежного здания речного порта. Наконец, когда доставившая его машина развернулась и скрылась в дальнем конце набережной, он поправил очки и двинулся к пирсу.

Через минуту он оказался у белого здания, больше напоминающего кубрик океанского лайнера, чем сухопутное строение, и принялся подниматься по лестнице, устроенной с его внешней стороны. Вскоре он очутился на втором этаже, двинувшись по балкону, устроенному по подобию корабельных, обошел здание по периметру и оказался перед диспетчерской. Стукнув в пластиковую перегородку, выдержал паузу и открыл дверь.

В следующее мгновение глазам его предстало тесное помещение размером пять на четыре. Как и все здание, комната была выдержана в «морском» стиле: перед окном, выходящим на Олону, был установлен штурвал — судя по всему, он был настоящим и оказался здесь после списания одного из судов,— по его обводу шли буквы: «Реч. перевозки — Террено», с потолка над штурвалом свешивался корабельный рожок, на трех стенах вперемежку с таблицами были развешаны фотографии кораблей и людей в морской форме. Единственным отличием комнаты от корабельной рубки было обилие электроники, установленной на столах перед штурвалом,— это приборы придавали комнате сходство с операторской валютной биржи Милана.

Когда мужчина остановился в дверях, сидевший за штурвалом человек в голубом кителе и фуражке повернулся к нему, и его брови вопросительно двинулись. Вошедший скользнул взглядом по комнате, перевел его на диспетчера и несколько секунд стоял молча, глядя на золотистое тиснение его фуражки… Наконец, улыбнувшись, он поднял левую руку и легонько стукнул себя по лбу, словно извиняясь за допущенную ошибку.

— Простите,— проговорил он,— вошел и не представился — моя извечная забывчивость… Карло Маллони,— он шагнул в комнату, протягивая диспетчеру руку,— инспекция речных перевозок.

Диспетчер нахмурился, однако тот, кто назвался Карло Маллони, лишь рассмеялся:

— Нет-нет, ничего страшного!.. Я к вам не по делам службы, а, так сказать, из чистого любопытства.— Он сделал еще шаг к столу, поставил дипломат на его крышку и, опершись о край, пояснил: — Я в Террено проездом. Появилась лишняя минутка, решил использовать ее для самообразования — люблю, знаете ли, все это,— он обвел рукой комнату, но вышло это у него так, как будто он хотел охватить все здание сразу.— У вас я тут, смотрю, все выдержано в стиле. Я сам, знаете ли, шесть лет провел на Атлантике, сейчас попал в министерство, но иногда такая тоска накатит!.. А у вас тут все как на корабле,— повторил он, указывая на штурвал и рожок, и улыбнулся диспетчеру, которого его слова, кажется, успокоили.