— Вы будете иметь неприятности, я вам это гарантирую, — отрывисто, зло заговорил вдруг Харев, трясясь, как в приступе падучей. — Вы нарушаете права государственного учреждения и интересы подданных России. Кроме того, вы коррумпированный тип, предоставляя государственный вертолет…
— Простите, а какую государственную… э-ээ… какую фирму представляете здесь вы? — задушевно спросил Бортко.
Михалыч захрюкал от радости, а Харев злобно замолчал.
— Вы готовы оформить документы на ведение работ, на организацию экспедиции от вашей ээ-эээ… фирмы? А провести экспедицию вы можете?
— Я не закончил официального сообщения, — мягко продолжил Ямиками. — Я сообщаю, что мне подсунули подложные документы, в том числе смонтированный видеофильм, с целью ввести меня в заблуждение. То есть совершен факт мошенничества, и я намерен подать в суд по этому факту. Если, конечно, Чижиков выйдет из запоя.
Тут уместно сообщить, что господин Тоекуда был убежден — в России алкоголиков к ответственности не привлекают, а запой смягчает обстоятельства даже предумышленного убийства.
— То есть вы просите о задержании преступников, я правильно вас понял? — поинтересовался Евгений Михайлович настолько мягко и вежливо, что это просто пугало.
— Если это находится в вашей компетенции, то да.
— По факту мошенничества сделать ничего не могу. А вот разбойное нападение — это, знаете ли, факт, — развел руками Бортко с какой-то даже виноватой улыбкой. — Разбойное нападение, как я понимаю, должно было уничтожить лиц, посланных для проверки сообщения, и обеспечить возможность обмануть господина Тоекуду. Я правильно излагаю?
— Я тоже хочу сделать официальное заявление, — вмешался Михалыч.
— А почему это только вы?! — Такой прыти от Миши никто не ждал. — Тут всем есть что рассказать. Хотя бы как меня Акулов убивал и убить случайно не сумел.
— Это верно. Заодно дадите показания, как зарезали этого парня… Как его… И, кстати, господин Тоекуда, я ни одному человеку из агентства не дам никуда улететь, пока не получу полностью оформленного документа. Что же касается этих господ, посланных Чижиковым, и их… гм… гм… скажем, их коллег со спецподготовкой… Вот эти господа уж точно покинут сии места только в сопровождении моих людей и на моих вертолетах.
(К чести «чижиков» надо заметить, особого сопротивления они и не думали оказывать. Ермолов и Тарасюк пытались лягаться, скорее по природной тупости, чем рассчитывая отбиться, но их мгновенно усмирили.)
— А теперь покажите мне мамонта. — Бортко широко улыбнулся и стал сразу же лет на десять моложе и несравненно симпатичнее. — А то разговоров-то, разговоров… «Мамонты! Экспедиция!» А где они — мамонты да экспедиции?
— Экспедиция, по-моему, уже работает… — с улыбкой сообщил Тоекуда. — По крайней мере, судя по запаху, — добавил он.
Игорь и Андрей давно уже вскрыли мамонта практически наполовину. И теперь под их руководством трое парней кидали, найденными на чердаке зимовья лопатами грунт оформляя правильно раскоп.
Сами же ученые, заткнув носы клочьями ваты, измеряли мамонта и даже взрезали его громадное брюхо, стремясь дойти до внутренностей и подготовить их для изучения. Они были заняты, увлечены и деловиты.
— Да посторонитесь вы, — проворчал Игорь и тыльной стороной ладони как будто отмахнулся от Бортко с его людьми, и, что характерно, они послушно сделали шаг назад, пропустили Андронова.
— Господин Андронов, вас нельзя на минутку отвлечь?
Голос Бортко звучал необычно просительно.