— А затем, — внушительно ответил Тоекуда, — что я не хотел бы вычитать из вашего гонорара стоимость сотового телефона, — и не выдержал — расплылся в радостной улыбке до ушей.
Михалыч бледно усмехнулся. А к нему уже шли спецназовцы — как ни странно, с Мишей во главе.
— Михалыч… Тут ребята просятся…
— Куда просятся? На горшок?
— Ну зачем вы. На работу просятся.
— Гм… Им что, очень уж в город не хочется?
— По правде говоря, совсем не хочется…
— Миша, спроси Тоекуду. Скажи, я не против, но деньги дает только он.
— А вообще люди нужны?
— Ты же сам видишь — копать не перекопать, да и зверье появилось.
— В тот раз шли — еще не то делалось!
— В тот раз вокруг людей не было, ни одного человека. Сейчас все пуганые стали, но ведь что будет — неизвестно. Охотиться — надо, отгонять зверье — тоже надо…
— В общем, берете?!
— К Тоекуде иди, к Тоекуде…
Сгущались сумерки, заменяющие северную ночь, выкатывались солнце и луна, одновременно в разных концах неба. Стало прохладнее, даже Андрей надел куртку.
На раскопе шевелился целый муравейник, и ученые предупреждали честно — отдых будет, когда удалят и выкинут последний кусок тухлого мяса. А до того будет аврал и аврал.
— В три смены?
— Будет надо, и в четыре.
Алеша с Женей тянули веревку, вбивали колышки через метр — делать метровую сетку. Андрей с самыми крепкими ребятами раскапывал рыхлую землю, отбрасывал ее подальше.
Игорь с Михалычем рубили, резали, выбрасывали на-гора протухшие куски древнего слона. Слышалось чвяканье топора о метровые пласты мяса, они выбрасывали огромные куски, переносили их ниже по реке.