— Что, не верите?!
— Федор Тимофеевич, ну как вы…
— Как, как… Армейская разведка, вам это ясно?! Вот, смотрите…
И старец мгновенно извлек из ящика старомодного, 50-х годов, комода огромный армейский бинокль.
— А ну, наводи! Во-он туда, на ту сосну! Навел? Докладывай, какие зарубки видишь!
— Пять зарубок вижу… Вон шестая, буквой «вэ» латинской…
— Номер машины сможешь прочитать?
— Простите, Федор Тимофеевич, номер прочитать смогу.
— Ну то-то… Да вы пейте чай, ребята, пейте! Службу свою вы, думаю, пока справили.
— Ф-фу-у… Вот не ожидали, честное слово… Федор Тимофеевич, а что делали эти двое? Куда пошли?
— В шестнадцать пятнадцать прошли во-он туда… Откуда вы сами пришли, к тем садоводствам. В шестнадцать тридцать пять прошла электричка. В семнадцать двое вернулись. В машине сидел третий, никуда не уходил. Сели они и сразу укатили.
— Узнать вы их можете, этих трех?
— Двоих точно могу. Который в машине сидел, не знаю, врать не хочу.
И с этого момента Володя и Юра исчезают со страниц нашей правдивой повести. Исчезают потому, что дальше начинают действовать совсем другие люди, идет игра совсем других масштабов. Вот Федор Тимофеевич еще понадобится нам, ох как понадобится…
Во-первых, серый «москвич» с номером… Легко узнать, что такой «москвич» есть и что он принадлежит одной почтенной организации… Настолько почтенной, что узнать, кто пользовался этим «москвичом», реально может только член той же почтенной организации, и то далеко не любой.
Во-вторых, люди, которых можно и опознать. Но опознать можно только по фотографиям, а достать фотографии может тоже только член этой весьма почтенной и по заслугам «уважаемой» организации.
Переходя по цепочке, вся информация достигла ушей Фрола, и тот вскоре уже беседовал с одним человеком, как раз имеющим в этой организации доступ ко многому.
Илларион Мутовкин был трусом, но фотографию достал. После чего Онанищенко рассказал посланцам Фрола про то, как надо выращивать ранние помидоры, и опознал людей на фото.
А Илларион Мутовкин, приседая и икая от страха, узнал, кто планировал операцию по устранению, такого-то числа, с использованием такой-то машины. И хоть немалая фигура Илларион Мутовкин… был. Был, пока не пришел к власти Нанду и не послал его, по здоровой генеральской привычке, то ли чистить сортиры, то ли мести улицы, а может быть, и просто на х… Но хоть и был Илларион фигурой крупной, но и он исчезает из нашего повествования.
И даже капитан почтенной организации пидорасиков появляется на страницах нашей повести исключительно для того, чтобы однажды на трассе его машину зажали между двумя другими, самого капитана скрутили и повели погулять в лес, и там он, приседая, ляская зубами и пуская под себя струйку, назвал несколько фамилий. Капитану посоветовали не делиться впечатлениями об этом случае; он последовал совету и потому прожил по понятиям людей его круга довольно долго, может быть, даже еще несколько лет.