– Простообторчххх!..
Глава 5
Гера (III)
– Знаешь, я собираюсь поехать осенними каникулами в Ригу, к родственникам отца. На целую неделю и… без предков, – сообщил Гера, когда они с Алексом вышли на воздух из длинного вагончика с громко играющей музыкой, – такие строения всегда узнаются с первого взгляда, даже если не заметить больших ярких букв, складывающихся в простое и короткое слово ТИР.
– Клево! – удивился Алекс.
К лету 84-го «Алекс» окончательно стал его вторым именем. Ему это даже льстило, позволяло чувствовать себя парнем из-за границы, например, американцем, изъездившем половину мира, может быть, даже побывавшего на живых концертах «ROLLING STONES», «KISS», «SMOKIE»; парнем, оставившим где-то там, за океаном, на время очередного путешествия (как всегда, это было поездкой в Советский Союз) сногсшибательную блондинку, влюбленную в него по уши, шикарную машину с откидным верхом, какие бывают только в иностранных фильмах, и, конечно, массу чертовски важных дел. На худой конец это помогало вообразить себя просто крутым парнем. К лету 84-го «Алекс» стал неким кодом, магическим заклинанием, позволяющим надеть никому не видимые волшебные очки, изменявшие мир по твоему желанию.
– Это действительно клево! – повторил Алекс. Друзья остановились, чтобы раскурить по сигарете. – Просто класс! И как собираешься провести там это время? – прожив почти шестнадцать лет, он еще ни разу не пускался в
Гера неопределенно пожал плечами:
– Еще не знаю. Но думаю, неплохо, – он проводил взглядом двух молодых женщин, похоже, слегка выпивших по какому-то секретному женскому поводу, и поэтому разговаривавших чуть-чуть громче естественного.
– …когда он так делает, то прямо-таки похож на чудовище! – доверительно поведала подруге высокая крашеная блондинка. – На гадкое, отвратительное чудовищеее!.. Но мне это даже очень…
Та хихикнула и мельком глянула на заухмылявшихся Геру с Алексом.
– Кстати… о чудовищах: эта помада тебе не идет, – сказала блондинка; ее спутница споткнулась и икнула.
Парни рассмеялись, а когда парочка разминулась с ними, повернули головы вслед, продолжая хохотать, как люди, внезапно открывшие у себя такую способность. Подруга блондинки оглянулась и игриво вильнула задом. Алекса это настолько потрясло, что тот выронил сигарету. Гера был готов лопнуть от смеха.
Через пару минут они вышли на Главную Улицу Развлечений, где начинались аттракционы городского Парка культуры, – она тянулась метров на восемьсот; по обеим сторонам широкой дорожки рассыпались увеселительные точки.
Здесь было многолюдно и так, как это бывает только в хороший летний день, весело! Но не дай вам Бог увидеть местные окрестности поздней осенью или ранней весной – нет в мире ничего более унылого. Из нескольких мест одновременно неслась музыка; от касс аттракционов тянулись пухлые очереди, напоминающие столпотворение на остановках транспорта в час пик. По левую сторону тянулись различные карусели, переходя в более «серьезные» аттракционы – «авторалли», «орбита», «цепочки», «сюрприз»… По правую – на сотню метров раскинулся покрытый зеленой ряской пруд, от которого в любую жару веяло прохладой и спокойствием. Дальше шли комнаты смеха, многочисленные кассы, между которыми крутился старый фотограф с настоящей живой обезьянкой на поводке. Неподалеку находились другие атрибуты его профессии, неизменно вызывавшие детский восторг: миниатюрный старинный автомобиль без крыши, картонный дракон в человеческий рост, ярко раскрашенный пластиковый мотороллер – они терпеливо жарились под солнцем, ожидая
Несмотря на окружающее веселье и праздничный пейзаж, к Гере внезапно вернулось мрачное настроение, которое одолевало его в последние дни. Казалось, сегодня утром, смилостивившись, оно решило наконец отпустить, но…
И все из-за того случая четыре дня назад.
Они дошли до середины Улицы Развлечений, оказавшись между «орбитой» и комнатами смеха, когда ЭТО снова нахлынуло на него, отчетливо до самых незначительных деталей, услужливо подсунутых памятью, некстати проявившей свои возможности. И он будто снова очутился в автобусе, едущем в три часа дня по маршруту №11.
Пассажиров в автобусе было ровно столько, чтобы занять почти все сидячие места. Гера сидел у окна, глядя на залитые солнцем улицы и проплывающие мимо дома, и думал о предстоящей через несколько месяцев поездке в Ригу. На второе сидение опустилась пожилая женщина. Он не обратил на нее внимания, только подумал, что бабушка, к которой он ехал «на блины с вареньем», скорее всего, попросит его сбегать в магазин – как всегда. Затем его думы вернулись к поездке в Ригу – иногда он даже начинал жалеть, что планы ее организовать стали известны ему заранее… слишком заранее. До этого самым длинным самостоятельным путешествием в его жизни была лишь возможность проехаться самому на междугороднем автобусе изо Львова в Тернополь, где его встретили родители. Некоторые его ровесники уже успели объехать полстраны в одиночку или в компании таких же сверстников.
Он в очередной раз представлял, как будет здорово ощутить себя по-настоящему взрослым, когда поезд, вагон и перрон вокзала сдвинутся с места, оставляя машущих руками мать с отцом где-то там, в прошлом, за той границей, откуда начинается новый этап. Да, верно, новый этап жизни – тогда ему уже исполнится шестнадцать, и он получит паспорт. Эта картина прощания повторялась в его воображении столько раз, что Гера стал относиться к ней словно к реальному воспоминанию. А когда через двенадцать минут его поезд, огибая город по плавной окружности, минует темную гору Высокого Замка, он отправится в тамбур, чтобы выкурить первую в этом долгожданном путешествии…