Ползущие

Пока Адэр шла к фургону, из тумана начал сочиться мелкий противный дождик и стекать ей за воротник. Она обернулась взглянуть на причал. Но Вейлон по-прежнему стоял на том же месте и смотрел в воду, вырисовываясь в тумане лишь темным силуэтом.

Играет в Малдера, – с раздражением подумала Адэр, – ну и прекрасно. Но я ему не Скалли.

На полдороге она вдруг остановилась, ощутив странное нежелание приближаться к фургону, и сама не могла понять почему.

Фургон просто стоял, фары сейчас были выключены – а раньше-то он их включал? – обычный прямоугольный блок из металла и темноты. Просто ящик и немного стекла. И полная тишина.

И снова у нее возникло привычное, но странное чувство. Вот именно так. Она не хотела приближаться к фургону. Не было у нее никаких видений, ничего конкретного, но обычно это самое чувство ее не подводило.

Потом дверца фургона открылась, из нее появился Мейсон, но все было не так, как надо. Выходил он задом наперед, как будто перевернулся на водительском сиденье. Так, не разворачиваясь, и вышел.

Почему? Разве что за фургоном что-то было… Или кто-то, кого он боялся упустить из виду.

Адэр чуть-чуть сместилась вправо, немного ближе к фургону, пытаясь разглядеть, что происходит, и тут заметила, что на самом деле его тело все же обращено к ней. Только голова смотрела назад! Полностью!

Пока Адэр смотрела, голова вдруг развернулась, как на шарнирах. И продолжала вертеться, сделала полный круг и остановилась в прежнем положении, все также глядя назад.

Потом Мейсон повернулся к Адэр, и ее желудок болезненно сжался.

Да нет же! Должно быть, это лунный свет сыграл с ней злую шутку. Просто показалось. При этой мысли сердце девушки забилось ровнее.

– Мейсон?

Никакого ответа.

Адэр почудилось: вроде бы у его ног что-то шевелится. Как будто небольшое животное или что-то вроде того. Стайка мелких животных. В темноте она не могла разглядеть точнее. И тут они двинулись в ее сторону.

Берт во второй раз предлагал Лэси свою куртку в добавление к ее собственной, и Лэси опять отказалась. Сам он уже начинал дрожать – даже и в куртке. Изредка мимо них проносились машины, но оба они не желали ловить попутку. Может, позже…

Луна то и дело скрывалась за быстро несущимися облаками. Ветер усилился, прогнал прочь небольшой дождик, а потом исчез и сам.

Берт оглянулся. Ощущение, что их преследуют, то возникало, то исчезало, как сегодняшняя луна. Сейчас его снова не было.

Берт передернул плечами, стряхивая неприятное чувство, и вместе с Лэси нырнул в очередной изгиб дороги – Берт со стороны проезжей части, инстинктивно оберегая Лэси от проходящих машин. Однако ему то и дело приходило в голову, что, возможно, на самом деле следует опасаться не транспорта, а засасывающей темноты каньона, крутой склон которого тянулся справа в густых зарослях деревьев. Ели сменились эвкалиптами, затем голые, пахнущие ментолом эвкалипты уступили место амбровым деревьям, карликовым каштанам, над которыми возвышались огромные тополя. Вечнозеленые деревья перемежались с голыми ветками тех, что уже потеряли листву. Изредка попадалась седобородая пальма. Здесь процветало сообщество деревьев центрально-калифорнийского ареала – Берт так это для себя сформулировал, – и активисты всякого рода экологических движений протестовали против появления среди них растений-пришельцев из чужих мест.

Берт начинал чувствовать голод, ноги промокли, становилось по-настоящему холодно. Единственная будка экстренного вызова техпомощи оказалась разрушена вандалами.

– Подумайте, такое полезное изобретение, – рассуждал он. – Я имею в виду будки. А эти варвары с потрохами вырвали телефонную трубку! И зачем они это делают?