69
Томас Харди подскочил к своему шефу, изогнулся всем телом и заглянул через плечо. Мелкие буквы факсимильного послания отплясывали перед глазами сумасшедший танец.
Вильямс подвинулся так, чтобы подчиненному было удобней читать.
Американский полицейский, отвечая на запрос английских коллег, сообщал: никакого самоубийства диск-жокея, с которого после смерти срезали лицо, никогда не было.
Однако некоторые обстоятельства, указанные в запросе, наводят на вывод, что все дело как-то связано с другой историей, произошедшей примерно в тот же период в маленьком городке на юге США, в одном из тех штатов, где в прошлые времена было сильно рабовладение и где теперь, по прошествии стольких лет, существуют огромные расовые проблемы.
– Диск-жокей действительно существовал! – пробормотал Вильямс. – И звали его Уолт Кейн!..
– Соответственно внук его – Джон Кейн! Скорее всего так… – откликнулся Харди. – Только получается, дедушка отнюдь не был жертвой!..
– Да, он умер в собственной постели от старости не так много лет назад… Дедди Джона прожил долгую жизнь. На его здоровье не сказались или почти не сказались так никогда и недоказанное обвинение в убийстве, работорговле, попытках воздействовать на психику аудитории… Многолетнее расследование кончилось ничем…
Как недвусмысленно намекал сотрудник американской полиции, многие связывали это с тем, что у бывшего диджея радиостанции «Кей-Ви-дабл-Кей» было множество влиятельных союзников, которые всячески тормозили расследование темной и грязной истории…
Должно быть все же, садясь за руль микроавтобуса, молодой негр, которого все звали Самсоном, переставал ощущать себя чьей-то «говорящей собственностью». Потому что действия его приводили к потрясающим результатам. По крайней мере так произошло сейчас.
Вылетев на тротуар, микроавтобус избежал столкновения с туристическим двухэтажным кашалотом, чьи пассажиры визжали в ужасе и, как Лувертюр, закрывали глаза. Врежься микрик в «туриста», удар был бы сильным: махина автобуса вполне могла завалиться посреди улицы набок.
Этого не произошло. Но впереди был фонарный столб. Вряд ли он уступит дорогу. Скорее всего от столкновения с этим прочным и высоким «кокни» – коренным жителем Лондона, Иван и Самсон превратятся в отбивные.
Однако раб и здесь сделал умопомрачительный вилек рулем. Микроавтобус, сбив наружным зеркалом очки у пожилого господина (в точности как в каком-то фильме, виденном мулатом в детстве), проскочил в «ворота» между столбом и витриной респектабельного магазина.
Они выскочили обратно на проезжую часть.
«Только этого не хватало! – пронеслось в голове у Лувертюра. – Сейчас нас начнут преследовать толпы полицейских и добропорядочных граждан: носиться подобным образом по улицам Лондона никому не позволительно. В лучшем случае мне придется бросить Самсона вместе с микроавтобусом. В худшем…»
– Вимпол Стрит! – радостно воскликнул раб и резко, так что ремень безопасности врезался в грудь Лувертюра, нажал на тормоз.
Микроавтобус остановился, как вкопанный.
И точно: в нескольких десятках метров от микроавтобуса через стекло Иван увидел того господина, лишившегося очков, толпу вокруг него, полисмена. Все эти люди спешили в их сторону.
Недолго думая, Иван дернул за ручку, распахнул дверь и кинулся к дверям магазина. Но тут же у тротуара тормознула какая-то машина.
– Держите его! Держите!.. Вон он кинулся наутек!.. Это какой-то гангстер! Преступник!.. Только что они едва не подавили людей! – крики были обращены к прохожим, во множестве сновавшим мимо магазина.