Русская готика

К подножию холма он вышел через пять-шесть минут и посмотрел на громаду особняка. Казалось, тот стал больше размером. Стены, перекрытия, окна, лестница, колонны – все будто пришло в движение, изменяя геометрию здания. Словно великан, сто лет сидевший на корточках и окаменевший без движения, пробовал подняться.

– Ты меня не испугаешь, – пробормотал Олег. Сжав кулаки, он смотрел на дом. На темно-сером небе виднелся край крыши. – Ты – никто. Мертвец. Поэтому сиди и заткнись!

Олег вооружился фонариком и молотком и шагнул к дому. Надо успеть обследовать подземелье до рассвета.

И остаться в живых…

Когда Лида ушла, Виктор сел обратно за стол и подвинул к себе пепельницу. Посмотрел на пачку сигарет и зажигалку и подвинул их к себе тоже. Его движения были неторопливыми.

В самом деле, спешить некуда. Пока он никак не может повлиять на ситуацию. Надо с этим смириться.

Сигарета повисла на нижней губе Виктора. Он сидел и смотрел перед собой, как несколько минут назад. Потом рука с зажигалкой двинулась вверх, большой палец крутанул колесико, трижды. Кончик сигареты, окунувшись в пламя, зардел. Голову Барышева окутало облако дыма.

Хорошо. Спокойно.

Если не будешь суетиться и все обдумаешь, если поймешь, что спешка только вредит, все встанет на свои места. Ведь так он поступал раньше, взвешивал каждый шаг. Был осторожен и хладнокровен… – иначе бы не достиг сегодняшнего положения. Виктор вспомнил о банке и всем, что с ним связано, и подумал, что это все очень далеко. Существует где-то в другой галактике. Оттуда Виктор прилетел на звездолете, который разбился при посадке. Пути назад нет. Пока наверняка не будет ясно, что ожидает его предприятие… Пока не будет ясно, какая судьба ожидает его семейное дело.

Виктор встал и выключил на кухне свет. В темноте было лучше.

Спокойней.

Час назад он почувствовал желание встать с дивана, на котором уснул в своем кабинете. Ничто его не будило, просто Виктор вынырнул из того глубокого болота, куда погрузился после возвращения домой, и сел. Он слышал у себя в голове какой-то шум, сродни тому, что был во время и после видения, посетившего его на трассе. Ему вспомнились повешенные. Воспоминания не померкли. Виктору не удалось от них избавиться. Более того, они сделались ярче.

Ясно, что его семейному делу что-то угрожает. В этом нет сомнений. Он же почувствовал это еще до того, как сегодня закончил все дела. Он видел это по лицу Натальи. Ох уж эти ее гримасы. В них презрение, злость, стремление во что бы то ни стало его унизить. Она думает, что на старости лет Виктор придумал себе занятие. Впал в детство, решив поиграть в дом… Да, именно так думает жена. Она не может думать по-другому.

Потому что она сумасшедшая! Виктор долго закрывал глаза на ее поведение, списывал все эти странности на депрессии, на усталость и врожденные свойства характера. Но до каких пор можно не обращать на это внимания?

Виктор закурил другую сигарету. Ее огонек то вспыхивал в темноте, то вновь угасал.

С тех пор, как его жена ударилась в свое писательство, их семья стала разваливаться. Хотя нет, это произошло еще раньше. Наверное, в тот период, когда Наталья решила отойти от его жизни и перестала исполнять обязанности супруги высокопоставленного человека. Она отошла от приемов, вечеринок и всего официоза (который и Виктору-то был не по душе). Видите ли, устала. От чего? От безделья? От собственных фантазий?

Если она ушла в мир, где ей комфортно и безопасно, то почему ему нельзя?..

Виктор сбросил пепел.

Но он не таков. Он никогда не бежал от реальности. Не такова его кость и кровь. В его жилах не вода, а внутри черепа не кусок свиного навоза. Виктор это доказал – и не только себе. Наталья поступает несправедливо, она неправа. Для него семья всегда стояла на первом месте. А как может женщина думать по-другому? В конце концов Виктор делает все это ради семьи и будущего. А для чего пишет Наталья свои гнусные памфлеты? И кого она вставляет в свою поганую пьесу? Может, где-то затесался персонаж, подозрительно похожий на него, Виктора? Надо было внимательней читать то, что она ему давала. Наталья способна на это. Высмеять его!

Виктора подняла смутная мысль о необходимости что-то сделать. Но о чем шла речь, он не знал. Одно только и билось у него в голове: семейному делу угрожает опасность.