Конечно же, ничего нельзя было поделать. Между бывшими любовниками произошла очень неприятная сцена. Ее слезы и обвинения не смутили его. Так ему даже легче оказалось напустить на себя неприступный вид. После объяснения он провел вечер в клубе, где выпил почти целую бутылку кларета. По пути домой зашел на полчаса в часовню. Молитва укрепила его дух, сотворив твердый сплав из неловкости, стыда, презрения к себе и слабости. Теперь он будет сильным — это то, что требует Христос. Он не станет больше грешить.
Новый настрой включал решимость отгородиться от Мэри даже в мыслях; он сумел притвориться, что ее нет. Несколько недель его уловка удачно срабатывала. Он, казалось, забыл, что такая девушка существует на белом свете. Только иногда по ночам, когда он не отказывал себе в удовольствии предаться нечистым мыслям и мастурбировать, ее образ врывался в его мысли, и это заставляло его прекращать унизительное занятие.
И вот, спустя месяц с небольшим, он ее встретил, она стояла возле будки, собираясь заплатить за проход по Лондонскому мосту. Он поспешил за ней, сомневаясь, действительно ли это ее лицо мелькнуло под капором.
— Простите, мадам, — сказал он.
Она обернулась и безучастно посмотрела ему в лицо, не выражая ни радости, ни неудовольствия.
— Мэри, — сказал он, подойдя ближе. Живот у нее был плоский.
— Не смотрите, — проследив его взгляд, упрекнула она. — Это нехорошо.
Пятнышки света расплывались по поверхности реки, будто яркие мазки, оставленные кистью художника. Он не знал, как спросить.
— Не терзайтесь, сэр, — проговорила она, заливаясь красно-фиолетовой краской, и голос был таким злым, какого он у нее никогда не слышал. — Ребенок не станет угрожать вашей фамильной чести. — Последнее слово она произнесла как «чести».
— Не понимаю.
Она немного помолчала.
— Ну, один мой друг знает доктора. Не то чтобы тот был настоящий доктор, если вы меня понимаете…
— О, — мягко сказал Бейтс, сознавая, что произошло.
Они уже прошли треть моста. Солнечный свет становился ярче, и Темза сверкала и искрилась, как будто была покрыта льдом. Во рту у Бейтса пересохло.
— Что ты с ним сделала? — спросил он.
Боль в груди нарастала, как будто его ребра ломались и сдавливали легкие.
— С ним?
— С ребенком… — проговорил он, не узнавая своего голоса. Она с полминуты пристально глядела на него, лицо ее было неподвижным, лишь глаза расширились.
— Я его похоронила. Подкопала иод живую изгородь у церковного кладбища в Сомерстауне и похоронила там сына.
На протяжении многих дней Бейтс не мог изгнать этот образ из памяти. Его ребенок, его сын похоронен и смешан с землёй. Ему снилось это маленькое существо с закрытыми глазами и ртом, сморщенным от холода. Он представлял его с волосами, длинными и светлыми. Он представлял его крошечным, размером с лилипута. В этом сне он разгребал землю ногами, зная, что под ней лежит его похороненный ребенок. Золотая нить натирала ему запястье. Он видел уличных уборщиков, мальчишек в коричневом, где-то вдалеке они склонялись головами друг к другу и о чем-то говорили. Может быть, он смотрел на них через окно. Один из них зевнул. Но Бейтс был в комнате с плисовыми шторами. Золотые нити сплетались в паутину. Золотая нить натирала ему запястье. Крошечная ручка ребенка тянулась к нему, и когда она касалась его, он чувствовал ее невыносимый холод и громко вскрикивал.
ebooksa