Коллекция

— Странно?! — изумилась Кира. — Это все, что ты можешь сказать?! Почему ты даже не удивлен?!

— Я достаточно долго прожил в этой семье, чтобы разучиться чему-либо удивляться.

— Что ты имеешь в виду?

— Теперь, когда Веры нет, это совершенно неважно, — в трубке что-то стукнуло. — А Стас… он… как он тебе? Он… не обижает тебя?

— Господи, конечно нет! Почему ты спрашиваешь?!

— Просто… — его голос дрогнул, — я ведь не знаю, какой он сейчас. Ну, раз все хорошо, то и ладно. Передавай ему привет. Я позвоню в конце недели.

— Но папа, ты…

— Я тебя целую, родная. Пока.

Его голос оборвался короткими гудками. Кира отняла трубку от уха и озадаченно посмотрела на нее, потом с размаху шмякнула на телефон. Взглянула на себя в зеркало, и ее отражение вернуло ей злую, дрожащую улыбку. Все словно сговорились против нее! Друзья, родственники, сумасшедшие, даже прошлое. Все было против нее. Только тени не были против нее — ведь теням все равно, кто смотрит на них и чья рука держит горящую свечу, помогающую им выйти из темноты.

Повернувшись, она вошла в свою комнату и с таким грохотом захлопнула за собой дверь, что стены вздрогнули, и ей почудился многоголосый укоризненный возглас.

За что?

Кира не стала раздумывать над этим. Сейчас ей было абсолютно все равно — мерещится ли ей что-то или происходит на самом деле.

* * *

Ворочаясь в постели, она потеряла счет времени. Сон упорно не шел к ней, голова была удивительно ясной, и такой же ясной была темнота перед глазами — держала ли она их открытыми или опускала веки.

В конце концов Кира раздраженно села и включила свет. Часы показывали начало второго. Она потерла виски, потом встала, отдернула штору и выглянула в окно. Где-то вдалеке играла музыка, словно доносясь из другого мира. Было полное безветрие, и неподвижные ветви акаций рассекали ночное небо, густо усыпанное звездами. В комнате было прохладно, но когда она просунула руки сквозь решетку, они окунулись в неподвижное тепло, и внезапно ей отчаянно захотелось уйти из этой квартиры — в это тепло, в густую ночь — ведь этот город создан для прогулок, и время суток тут не имеет никакого значения. Пройти через этот город, а потом подняться наверх, в другой, который уже давно исчез, оставив лишь разрушенные камни и остатки колонн… и еще что-то, отчего море там кажется совсем иным, и голос у него другой, и солнце там встает иначе… Кто-то говорил ей об этом, но она не помнила, кто именно. Впрочем, сейчас это было неважно. Она пойдет туда, искупается и вернется. Она так давно не заходила в море, а ночью… кажется ночью она вообще никогда еще в него не заходила.

«Но это же очень опасно — идти на море ночью, одной!» — всполошено воскликнул в ее голове чей-то тонкий голосок. Но эти испуганные слова были сейчас весьма легковесны для той, которая, сбросив ночную рубашку, быстро, даже торопливо натягивала на себя майку и легкие спортивные штаны. Ей хотелось уйти — ведь ночи особенно созданы для прогулок, и ей совершенно нечего бояться — какой смысл бояться тьмы тому, кто сам из нее вышел?

Кира озадаченно тряхнула головой, на мгновение остановившись, и ее пальцы рассеянно потерли старый шрам между грудями. Действительно, куда она собралась одна? А если где-то там все еще бродит взбесившийся пес, которому ничего не стоит вцепиться и ей в горло?..

Ты и вправду полагаешь, что этот пес взбесился? А с другой стороны посмотреть, так он действовал весьма разумно. Ты должна быть ему благодарна, а благодарность нельзя смешивать со страхом…

Не раздумывая больше, она осторожно вышла из своей комнаты, сунула в карманы штанов ключи, сигареты и зажигалку и осторожно отперла дверь. Открыла ее, прислушиваясь к тишине в квартире, потом закрыла дверь за собой и дернула. Замок щелкнул — так громко, что Кире показалось, что этот звук разбудил всех без исключения в доме. С минуту она стояла на лестничной площадке, потом бесшумно сбежала по ступенькам и вышла во двор.

Ночь действительно была очень теплой, и в этой теплоте уже чувствовались жесткость и густота — предшественники той духоты, которая будет заставлять людей ворочаться, не в силах заснуть от жары, бесконечно пить холодную воду, включать вентиляторы и заворачиваться в мокрые простыни. Но все же эти жаркие ночи были еще на подступах — не больше полумесяца, и они надолго поселятся в городе, если только капризный крымский климат не сыграет свою очередную злую шутку. Крымский климат был большим шутником, и Кира отлично помнила тот июнь, когда мерзла даже в теплой кожаной куртке, а с неба лился ледяной позднеосенний дождь.

Она наискосок пересекла пустой темный двор и пошла через ореховую рощицу. Сухие прошлогодние листья громко хрустели под ее ногами. Бесшумной тенью мимо мелькнула кошка, спешащая куда-то по своим ночным делам, и Кире вспомнился котенок, бесновавшийся в их квартире. Все сходят с ума в этой квартире — даже животные, словно Вера Леонидовна отравила ее стены своим скверным характером и своими темными тайнами — отравила и населила их безмолвными привидениями.