Песнь Кали

22
18
20
22
24
26
28
30

– С ней все будет хорошо,– повторял я время от времени.– Я знаю, малышка. С ней все будет хорошо.

Амрита в ответ не проронила ни слова.

Ровно в пять тридцать пять зазвонил телефон – аппарат, установленный в нашем номере. Я ринулся к нему через комнату.

– Алло!

Мне казалось, что звуки на линии стали еще глуше, чем обычно. Я говорил словно в пещеру.

– Алло! Алло! Мистер Лузак?

– Да. Кто это?

– Алло! Это Майкл Леонард Чаттерджи, мистер Лузак.

– Слушаю вас.

Уж не посредник ли ты? Имеешь ли ты, ублюдок, к этому отношение?

– Мистер Лузак, ночью ко мне приходили полицейские. Они сообщили о пропаже вашего ребенка.

– Да?

Если он звонит, чтобы выразить сочувствие, я повешу трубку. Но речь шла не о сочувствии.

– Полиция разбудила меня, мистер Лузак. Они разбудили мою семью. Они вторглись в мой дом. Создалось впечатление, будто они считают меня каким-то образом замешанным в данное происшествие. Они допрашивали меня посреди ночи, мистер Лузак.

– Да? И что же?

– Я звоню, чтобы выразить решительный протест по поводу очернения моей репутации и вторжения в частную жизнь,– сказал Чаттерджи. Когда он сорвался на крик, голос его стал еще выше и пронзительнее.– Вам не следовало упоминать мое имя, мистер Лузак. Я занимаю некоторое положение в обществе. Я не позволю пятнать мою репутацию, сэр. Вы не имеете на это права.

– Что? – Это было единственное, что я смог сказать.

– У вас нет на это права, сэр. Я предупреждаю вас, что любые выдвинутые вами обвинения, любое упоминание моего имени, любое увязывание Союза писателей с вашими личными проблемами, мистер Лузак, приведет к возбуждению против вас дела моим адвокатом. Я предупреждаю вас, сэр.

Послышался глухой щелчок, когда Чаттерджи повесил трубку. Шум и треск на линии продолжался еще несколько секунд, а потом послышался еще один звук, когда полицейский на коммутаторе тоже отключился. Амрита стояла рядом со мной, но я на какое-то время потерял дар речи. Я так и застыл, сжимая трубку, как если бы она была шеей Чаттерджи. А моя ярость приближалась к той точке, когда лопаются сосуды или рвутся жилы.

– О чем речь? – резко спросила Амрита, тряхнув меня за руку.