Спаркс поднес свечу к факелу, через мгновение подземная камера ярко осветилась и на стену упала устрашающая тень Туамутефа.
— В какую сторону двинемся? — спросил Дойл. Спаркс указал на юг; туннель изгибался, недалеко был поворот. Оттуда послышался какой-то шорох, похожий на шарканье ног.
— Что это, Джек? — в ужасе спросил Дойл.
Они замолчали. Шарканье донеслось снова, им показалось, что шаги приближаются.
— Напоминает чьи-то шаги, — сказал Дойл.
— Да. Похоже, человек ранен.
— Ларри?
— Нет, у братьев с ногами все в порядке, — сказал Спаркс и двинулся на север, внимательно глядя под ноги. — Если мы пойдем, ориентируясь на застывшие капли воска от свечи Ларри, то есть шанс, что мы найдем нашего бесценного помощника.
Шаги неумолимо приближались.
— Кто же это может быть? — тихо спросил Дойл.
— Я предпочитаю не задавать вопросов, ответы на которые были бы неприятны. Давайте пошевеливаться.
И, зашлепав по воде, они чуть ли не бегом бросились в глубь туннеля.
— Я все еще думаю о статуе Туамутефа. Каким образом она оказалась здесь, на глубине сотни футов под конторой «Ратборн и сыновья», а, Дойл? — спросил Спаркс.
— Не знаю. Но ваш рассказ об удалении внутренностей умершего сразу вызвал у меня воспоминания о зарезанной проститутке. Той, что показал Лебу.
— Я помню об этом и могу предположить, что члены Братства поклоняются древним египетским богам, — сказал Спаркс.
— Вы имеете в виду что-то вроде жертвоприношения? — в ужасе проговорил Дойл.
— Эти люди — настоящие язычники, поэтому они, вероятно, хотят иметь нечто вроде пантеона. За годы, проведенные в Египте, Александр, естественно, узнал о Туамутефе все, что можно. Знаете, мне только что пришла в голову неожиданная мысль по поводу этого списка.
— Какая мысль?
— Максимилиан Грейвс[5] — вам это имя ни о чем не говорит?
Дойл пожал плечами.