Увидев их, Констанс прерывисто вздохнула.
– Теперь вы видите, – спросил он, – насколько хорошо мы понимаем друг друга? Это правда: мы похожи, очень похожи. Я понимаю вас, а вы, Констанс, понимаете меня.
Медленно и очень осторожно он отпустил ее другую руку, и та безвольно упала ей на колени. Потом он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Поднеся руку к щеке Констанс, нежно ее погладил, коснулся кончиками пальцев ее губ и ласково сжал подбородок. Медленно приблизив к лицу девушки свое, поцеловал ее – сначала легонько, потом более настойчиво.
Со вздохом, в котором слышались одновременно облегчение и отчаяние, Констанс склонилась на грудь Диогена и позволила ему заключить себя в объятия.
Он незаметно подвинулся на кушетке и опустил ее на бархатные подушки. Его бледная рука скользнула ей на грудь, коснулась жемчужных пуговиц, и тонкие пальцы проворно заскользили вниз, постепенно открывая взгляду вздымающиеся выпуклости ее грудей. Расстегивая платье, Диоген тихонько нашептывал по-итальянски:
Когда его тело склонилось над ней, гибкое, как у балетного танцовщика, с ее губ слетел еще один вздох, и она закрыла глаза.
Глаза Диогена оставались открытыми. Устремленные на Констанс, они блестели от торжества и возбуждения…
Глаза разного цвета: один ореховый, другой – голубой.
Глава 42
Джерри сунул рацию в карман и бросил изумленный взгляд в сторону своего напарника Бенджи.
– Ты не поверишь тому, что я сейчас услышал.
– Что еще?
– Они все же решили отправить этого парня на прогулку во двор номер четыре.
– Они решили вернуть его туда? Хватит придуряться.
Джерри покачал головой:
– Это убийство. И они собираются совершить его в наше дежурство.
– Чей это приказ?
– Самого Имхофа, этой гребаной задницы.
В длинном холле блока С Херкморской тюрьмы стало очень тихо.
– Ну что ж, до двух часов осталось всего пятнадцать минут, – наконец сказал Бенджи. – Лучше нам поторопиться.