Пока они обменивались любезностями, Марта и Клаус втиснулись на заднее сиденье. Дождавшись, когда Карл сядет с ней рядом, Инге включила мотор и нажала педаль газа.
И тут в доме громко зазвонил телефон.
Инге вся напряглась – она была уверена, что это Ури.
– Это моя Хелька звонит, – довольно сказал Клаус. – Волнуется, что нас так долго нету.
Ури
Ури вышел из телефонной будки, так и не дождавшись ответа. Он звонил долго-долго, снова и снова набирая номер замка, но ничто не нарушило порядок бесконечных монотонных гудков. И Ури стало страшно. Инге не могла не слышать настойчивых звонков телефона, сон у нее всегда был очень чуткий, а теперь особенно. В прошлый раз, глубокой ночью, она ответила почти сразу, значит, сейчас кто-то не дал ей снять трубку. И нет сомнения, кто.
Он никак не мог отвязаться от этой дурацкой фразы «нет сомнения – кто, нет сомнения – кто она», как кофемолка, колотилась у него в голове, вызывая к жизни разные надрывающие сердце картины. К стыду Ури, не все они представляли Инге отчаянно борющейся за жизнь в жестокой хватке Карла. Некоторые напротив и вопреки здравому смыслу обнаруживали ее раскинувшейся на постели в жарких объятиях Яна Войтека, причем лицо ее порой преображалось в озаренное страстью лицо Клары.
Чтобы не позволить себе сойти с ума, Ури вложил всю свою ненависть к Карлу в послушные педали автомобиля – он втаптывал их до предела, словно наступал на горло врага.
Хелька
И все из-за этой несчастной хромой ноги! Ходила бы она, как все, на двух прямых ногах, у нее тоже был бы велосипед, как у всех, и она смогла бы погнаться за Клаусом, когда Марта поволокла его в замок.
Хелька облокотилась о перила моста, под которым шумно сплетались на песке и дробились на камнях пенистые потоки горного ручья, но ей это было все равно, – она их не видела и не слышала. Перед ее глазами неотступно маячило лицо Марты, неспешно всплывающее снизу, из темной глубины лестничного колодца. Из-за этой неспешности Хелька не сразу поверила, что это настоящая живая мамка Клауса, с трудом переводя дыхание, медленно взбирается к ним на колокольню. В темноте под лицом не видно было тела, и никакого телесного запаха не уловили чуткие Хелькины ноздри, – наверно, из-за гуляющего наверху сильного ветра. Так что она сперва приняла выплывающее из мрака лицо за бесплотное видение, вызванное к жизни ее, Хелькиным, страхом.
Однако эта иллюзия тут же рассеялась, когда жадно хватающие воздух губы натянулись над оскаленными зубами и прошипели:
– Ишь куда спрятались, голубки! Думали, я вас не найду?
В ответ Клаус что-то испуганно заблеял, и все расчетливо построенное Хелькой здание самообороны рухнуло вмиг, как карточный домик. Оттесненный от Хельки крепким материнским плечом Клаус сник и уже готов был отправиться с Мартой Туда, если бы Хелька не исхитрилась напомнить ему про давешнее обещание фрау Инге. Она ожидала, что Марта проклянет ее в ответ, но, к ее удивлению, та не стала спорить, а охотно подхватила идею вернуться домой за велосипедами, чтобы поскорее попасть в замок.
Сначала Хельке показалось, что Марта рассчитала таким образом отделаться от нее – ведь у нее и велосипеда даже не было!
Но пока они сползали с колокольни по узкой винтовой лестнице, Марта проговорилась об истинной причине ее готовности обратиться за помощью к ненавистной фрау Инге.
– Ладно, пускай эта зараза отвезет нас, раз она такая добрая, – так и быть, согласилась она. – А то ведь последний автобус ушел, пока я тебя по всей деревне искала.
С этими словами она исчезла за церковной дверью, уведя за собой покорного Клауса, и Хелька, которая из-за калечной ноги спускалась последней, осталась одна в наполненной смутными шорохами тьме. Если бы она сейчас оступилась и сорвалась вниз, никто бы не узнал об этом до утра.
Но она не оступилась и не сорвалась, а, цепляясь за перила здоровой рукой, благополучно добралась до подножия лестницы. Когда она выбралась, наконец, на церковную площадь, Клаус с Мартой уже давно скрылись из виду. Хелька побрела было вслед за ними, но вовремя сообразила, что раз ей все равно их не догнать, так уж лучше сразу идти в сторону замка, чтобы перехватить их по дороге. Зачем ей было их перехватывать, она и сама сказать не могла бы, но идти куда-то было легче, чем просто вернуться домой и сходить с ума, ожидая, чем все это кончится.
Она уже добрела до моста, когда они обогнали ее на своих велосипедах, слишком быстрых для ее медлительной походки. Обогнали и, не замедляя хода, проехали мимо.
ebooksa