— Почему вы так остро реагируете на работы Неволина?
Почувствовав в вопросе особое ударение, Наташа быстро вскинула на него глаза и сделала шаг назад — ей не хотелось стоять с ним рядом.
— Я? Что это значит? На других они тоже действуют?
— Да, но не так. Вы так смотрите на них, словно знаете все, словно сами их рисовали. Словно воотчию видели и знали тех, кто на них изображен, а потому боитесь.
— На других они тоже действуют?! — повторила Наташа, повышая голос. — Как?
— Эти картины действительно очень странные, думаю, не зря они обросли такими слухами. Они очень сильно затрагивают человеческую психику. Если долго смотреть на них, можно почувствовать в себе что-то опасное, можно даже сделать что-то, — он снова приблизился к ней, и на этот раз она не отступила, глядя на него с растущей яростью. — Это — как гипноз, как психотропное оружие, они обнажают в нашем подсознании все самое темное, что мы всегда так старательно прячем даже от самих себя. Но вы реагируете совсем не так.
— На вас они тоже действуют?! — глухо спросила Наташа, сжимая дрожащие пальцы правой руки в кулак и с трудом сдерживаясь, чтобы не разбить в кровь это изучающее, ухмыляющееся лицо.
Игорь Иннокентьевич кивнул.
— И зная это, вы оставили меня здесь одну, не предупредили?! — крикнула она, не боясь, что ее может кто-то услышать. — Хотели поставить опыт?! Да вы…
— Тихо, тихо! — Лактионов ловко поймал Наташину руку, уже метнувшуюся к нему, чтобы ударить. — Ничего бы не случилось. Я все время был за дверью. Конечно, я бы не допустил, чтобы вы тут сошли с ума.
— Вы врете!
— Ну ладно, ладно, не нужно громких слов! Неужели вам самой не интересно? Расскажите, что вы чувствовали, когда смотрели на них?
— Отпустите меня! — она рванулась.
— Ладно, ладно, — Игорь Иннокентьевич разжал пальцы и засунул руки в карманы. — Так лучше?
— Я не собираюсь ничего рассказывать! Я ухожу!
— Ну хорошо, ради бога. Я вовсе не собираюсь удерживать вас силой, мне это не нужно, — Лактионов подчеркнул последние слова, словно давая понять, что сделает это другим способом. — Только одна просьба. Ну-ка, помогите мне.
Он подошел к одной из картин (потом Наташа так и не смогла вспомнить, к какой, потому что старалась на нее не смотреть), слегка приподнял ее и сказал:
— Ну, помогите же!
Помедлив, Наташа тоже подошла, и вместе они сняли картину со стены. Лактионов осторожно повернул ее и, придерживая одной рукой, показал пальцем, куда следует смотреть. Наташа наклонилась и увидела выведенные киноварью длинные неровные буквы. къто и сынъ сЋстры къто и внукъ матєри
— Ну? — недоуменно спросила она, поднимая глаза на Игоря Иннокен-тьевича. — И что это значит?
ebooksa