Стая

Их ведь так сотнями тогда забрасывали, этих толком не обученных парнишек. И хорошо, если один из сотни успевал перед смертью или пленом хоть что-нибудь из задания выполнить. Остальные гибли, уверенные, что гибнут за Родину, а не за чью-то преступную глупость, уничтожившую в предвоенные годы большинство кадровых диверсантов и разведчиков…

Но с Яваном Яфимычем готовившие его специалисты просчитались. Выросший совершенно в другой стране, и получивший лишенное советской романтики воспитание, он не видел ничего привлекательного в геройской гибели за социалистическую отчизну. Раскулачивать, конечно, было интересно и весело, но лезть на верную гибель – нет уж, извините.

И вот тут в воспоминаниях экс-шпиона наблюдался некий пробел… В его группе было еще четыре человека, но где и как он с ними расстался – Граев так никогда и не узнал. Возможно, расставание получилось не самым мирным…

В любом случае, в окрестностях родной деревни Ваня появился спустя какое-то время в одиночестве, влача увесистый вещмешок – в нем лежали рация и несколько толовых шашек с детонаторами и бикфордовыми шнурами.

Выданный паек Ваня прикончил, а громоздкую винтовку утопил в болоте, оставив на случай огневого контакта пистолет ТТ.

Гарнизона или полицаев в деревне не оказалось, новую власть представлял староста, – односельчанин, хорошо знакомый Ивану.

Староста долго не мог взять в толк, что перед ним шпион, решивший сдаться. Считал Ваньку-сироту (деревенское прозвище шпиона) обычным дезертиром, предлагал выкопать в лесу схрон-бункер, а до завершения строительства поселиться в погребе у кого-либо из соседей…

Разузнав, что комендатура находится в другой деревне, расположенной в семнадцати верстах, Яван Яфимович передохнул и бодрым солдатским шагом двинулся по лесному проселку.

Посылавшие на задание не снабдили его штатской одеждой и соответствующими документами, – справедливо рассудив, что для одноразового шпиона-камикадзе это излишняя роскошь. Однако, как ни странно, красноармейская форма и амуниция Вани не привлекли ничьего недоброжелательного внимания, – до комендатуры он добрался без приключений.

Комендант, пожилой немец, тоже не сразу понял, что в руки его попал советский разведчик. И захотел присоединить Ваню к партии наловленных по лесам и деревням окруженцев, – в целях последующей отправки в лагерь. Но, когда тот вынул из мешка и бухнул на стол рацию и взрывчатку, комендант все же позвонил куда следует. А потом отправил шпиона в райцентр, на подводе, под конвоем двух солдат из невеликого своего гарнизона.

Наивный Яван Яфимович надеялся, что новая власть оценит его явку с повинной. И, убедившись, что шпионажем и диверсиями он не занимался, выдаст какой ни есть аусвайс и позволит спокойно жить на прежнем месте. Как бы не так…

Немцы вцепились в него мертво, как фокстерьер в лисицу. Дня три или четыре интенсивных допросов – затем неделя полного безделья – затем снова допросы… И так по кругу, раз за разом.

Кормили относительно сытно, но каждый день одно и тоже. Жил Ваня в одиночной не то камере, не то комнате: солдатская койка, тумбочка, на окнах решетки, дверь постоянно заперта.

Никаких особых секретов подготовки наших разведчиков Ваня немцам не раскрыл, – сам ничего толком не знал. Но те продолжали мотать жилы, по десятому кругу выспрашивая одно и то же…

Яван Яфимович уже люто жалел, что не последовал мудрому совету старосты, и не выкопал себе в лесу потайное убежище. Даже стал подумывать о побеге, – впрочем, достаточно робко.

И тут некий обер-лейтенант, неплохо говорящий по-русски, предложил ему поработать на германскую разведку. Пройдя, соответственно, новый курс обучения, уже в абверовской разведшколе.

Ваня согласился.

* * *

Много лет спустя, размышляя над этой историей, Граев долго не мог понять: почему же шпионское начальство с обеих сторон так старалось привлечь деревенского недотепу под свои знамена?!

И только один ответ приходил в голову: виной всему внешность Явана Яфимовича. Глядя на его круглое, благообразное лицо и добрый взгляд, до старости сохранивший невинно-детское выражение, Ваню можно было принять за кого угодно, только не за разведчика и диверсанта… Граев подозревал, к примеру, что охрана секретного объекта, обнаружив в окружающих кустах Яфимовича с грузом взрывчатки, вполне могла поверить его наивным объяснениям – шел, дескать, на реку, рыбки поглушить, да вот и заблудился…

И Яван Яфимович стал шпионом-двойником.