Стая

На лице толстяка отразилось колебание.

Граев повернулся к шестерке, произнес, не меняя тона:

– За пивом. На Театральную и обратно.

Толстяк принял решение.

– Стас, Шика… Вы того, погуляйте, в самом деле… Я кликну, если что.

Сопляки, недружелюбно поглядывая на Граева, удалились.

Еще вчера, еще сегодня утром такой номер не прошел бы – толстяк чувствовал себя под крылышком Джазмена спокойно и уверенно.

Но теперь, когда офис сюзерена так вот запросто подняли на воздух, наверняка в бритом черепе роятся сомнения: а не тонет ли корабль? Не пора ли крысам поискать другое плавсредство?

Так что надо ковать железо, пока горячо. Пока никто не сообразил, что в Ямбурге происходит отнюдь не разборка криминальных авторитетов.

Граев, игнорируя вопросительный взгляд толстяка, сделал шаг к стене, всмотрелся в календарь. Ага… Похоже, толстяк работает тут не один, и смена у него через сутки… День исчезновения Ларисы Поляковой тоже отмечен крестиком – как и сегодняшний. Отлично, выбранный путь оказался даже короче, чем представлялось.

Он без приглашения уселся на стул, посмотрел на хозяина комнатушки тяжелым взглядом исподлобья.

Толстяк явно нервничал, хоть и старался того не демонстрировать. Наконец не выдержал гнетущей паузы:

– Что за базар-то?

– Простой и конкретный. Я задаю вопрос, один. Ты отвечаешь. И всё. Остаешься тут сидеть. Кто бы ни пришёл на смену Джазмену – остаешься в деле. Доступно излагаю?

Лицо толстяка отражало напряженную мыслительную работу. И в самом деле: расскажешь, что не надо, про дела Джазмена – а он возьмет да и упадет на четыре лапки, вновь на коне окажется. И – прогулка на мост рано утречком. Не расскажешь – а если Джазмен последний денек доживает? Ситуация…

– Что за вопрос-то? – наконец выдавил толстяк.

– Расскажи всё, что Крапивину рассказал. От начала до конца.

Рассуждал Граев просто: что-то капитан скрывает, что-то недоговаривает. Опасается конкуренции… Но если бы мог добраться до Ларисы – не стал бы мешкать, дома отсиживаться. Значит, ухватился лишь за самый кончик следа. А где тот след начинается? Здесь, на задах автовокзала. Не бином Ньютона…

Толстяк прямо-таки посветлел лицом. Но спешить откровенничать не стал, заюлил:

– Какой еще Крапивин? – бездарно изобразил удивление.