Стая

…Полиция многих стран проклинает день, когда английский писатель Фаулз закончил свой роман «Коллекционер». Став бестселлером, этот триллер вызвал неожиданные последствия. Сексуально озабоченные граждане разных стран начали претворять в жизнь подробно описанную методику реализации нестандартных пристрастий: оборудовать в глухом месте звукоизолированный подвал, запастись хлороформом и т.д. В ход пошли самые разные сооружения: секретные комнаты в городских домах, тайно выкопанные в сельских коттеджах подвалы, возведенные во множестве в ожидании третьей мировой частные бомбоубежища. Но рекорд в этих играх принадлежал, конечно, России. Два «коллекционера», выкопав под гаражом в Подмосковье многокомнатный бункер, заселили его заманенными из окрестных общаг лимитчицами. А для самоокупаемости гарема заставили его обитательниц заниматься пошивом халатов и наволочек – в свободное от сексуального обслуживания хозяев время. Подпольный, в прямом смысле слова, кооператив приносил неплохую прибыль до самой его принудительной ликвидации. Ну и кто там говорит, что рабский труд непроизводителен? Это, граждане, смотря как поставить дело.

Самое поганое, что вычислить и взять такого «коллекционера» гораздо труднее, чем стандартного сексуального маньяка. «Коллекционер» действует не под влиянием порыва или сезонных обострений своей мании – у него все просчитано и подготовлено, в том числе бесследная утилизация останков жертв. И висят на досках объявления о розыске «ушедших из дому и не вернувшихся» девочек и мальчиков…

Крапивин продолжал рассказывать:

– И кое-что интересное я нашел. По статистике исчезнувших в нашем и соседних районах… А вчера утром – бах! к начальству вызывают. Ни словом не попрекнули, что материалы по Ларисе Поляковой в Питер не переправил. Наоборот, с уважением так: не желаете отдохнуть ли, Иван Степанович? Есть две горящих путевки в санаторий МВД, в Сочи – вам и жене. Сегодня же сдавайте дела, получайте отпускные, собирайтесь – и завтра на самолет. При том, что отпуск у меня в ноябре… И желающих на эти путевки – только свистни – очередь выстроится. А у меня, знаешь, с начальством…

Крапивин не закончил фразу, но Граев и так все понял. Если к такому возрасту человек дослуживается лишь до капитана, то он или непроходимо туп, или совершенно не умеет жить в ладу с начальством. Капитан Крапивин тупым отнюдь не выглядел.

– Короче, подобрал я челюсть, от такой щедрости отвисшую, – и отказался. Извините, говорю, но у меня большие планы в ноябре месяце. Не то что я бессребреник полный, или Сочи с детства ненавижу, но что-то пованивало от этого куска бесплатного сыра. К тому же, не буду темнить, было мне кое-что обещано от Людмилы Петровны, если удастся Ларису найти целой и невредимой. Немало обещано. Но и без этого… У меня вон двое, сыну двенадцать, дочери четырнадцать, – зачем мне надо, чтобы всякая мразь в районе резвилась? В общем, отказался. Дальше – еще интереснее. В отделе у меня один человек остался, Женька Пастухов, – лето, отпуска, сам понимаешь… Короче, его в тот же день отправляют в Липово – на два дня. А Липово… это, брат, рыбачий поселок крохотный на берегу залива, такая дыра – ни дозвонишься, не докричишься. А ежели дождик пройдет, то и не доедешь туда, по дороге застрянешь. Ну, дали ему, Женьке-то, уазик с шофером, а еще – я случайно услышал – канистру казенного спирта. Женька, надо сказать, парень толковый, исполнительный, – пока пить не начнет. А пьет редко, но метко. Надолго в штопор уходит. А в Липово-то, вдали от жены и начальства, да под рыбку только пойманную, э-э-э… Короче, один я остался. Но это полбеды, самое главное вечером стряслось. У меня, знаешь, привычка есть – перед сном час гуляю. Оч-чень мысли в порядок привести помогает. Иду, раздумываю – за какую же такую ниточку я невзначай дернул? И какой мне еще пряник начальство предложит – или сразу за кнут возьмется? И тут, сзади – «газель» тентованая. Тихо подъезжает так – и по газам. Не знаю уж, как успел, – но чуть-чуть сумел отпрыгнуть. Вскользь ударила, откинула. Но упал неудачно, нос расквасил. Лежу – народ набегает, вопят: человека задавили, скорую сюда! А «газели» и след простыл. Лежу и чувствую – вроде цел, ничего не сломано. Но со стороны – труп трупом. Голова вся в крови, вокруг лужа красная. Скорая приехала, загрузили, в больницу привезли – а там в приемном покое Вадик Бородин дежурит, старый мой приятель. И мелькнула у меня мыслишка… В общем, для всех лежу я сейчас в больнице, забинтованный-загипсованный, и лежать мне еще долго. Потому как не хочется проверять, что еще по мою душу выдумают…

– А кто там, под бинтами? Ведь если коллеги придут навестить…

– Для коллег я надолго в бессознательном состоянии. А лежит там один знакомый мужичок, который тут кое-кому большие деньги задолжал, и его уже за ноги подвешивать собрались… Ему инкогнито раскрывать резона нет.

– Зря вы пользуетесь городским телефоном, своей линией…

Крапивин хитро улыбнулся:

– Пользуюсь, да не своей… Я в телефонном щитке помудрил, два проводка перекинул, – и сейчас с соседского номера звоню. А сосед в отпуске, до июля не приедет.

Граев был по натуре весьма недоверчив. Но рассказу Крапивина поверил сразу и безоговорочно. Тем более что капитан, при всей словоохотливости, самого главного не сказал, – что же он такого раскопал по делу Ларисы Поляковой.

Надо понимать, делиться призовыми деньгами деревенский детектив не собирается.

Глава десятая. Издержки торопливого планирования

Вот, – думаю, ловко обделал дельце! Пожалуй, у самого Тома Сойера так не вышло бы!

1.

Граев спросил:

– Кроме исчезновения детей, не случалось в районе в последние месяцы чего-нибудь необычного? Пусть даже не криминального – но странного?

Он не ждал, что этот выстрел наугад принесет какой-либо результат… Но Крапивин сумел удивить. Очень неприятно удивить.

– Странного… – задумчиво протянул он. – Да вроде ничего в голову не приходит… Разве что… Собак немеряно расплодилось одичавших – у нас, и в соседнем районе, в Сланцевском. Скот режут, на людей нападали. До смерти загрызли некоторых, представь? Говорят, после войны такое лишь было, но тогда-то понятно…