Что-то страшное грядёт

— Джим, ты пожал ему руку! Мистеру Кугеру! Неужели захочешь еще встретиться с ним?

— Это мистер Кугер, точно. Это его глаза, чтоб мне провалиться. Если бы я встретился с ним сегодня ночью, мы раскусили бы всю эту шайку. Что тебя так тревожит?

— Тревожит меня!

У подножия крыльца они яростно и лихорадочно шептались, поглядывая на окна, за которыми то и дело скользила чья-то тень.

Вилл остановился. Музыка в его голове развернулась кругом. Он зажмурился, потрясенный.

— Джим, эта музыка, которую играла каллиопа, когда мистер Кугер становился все моложе…

— Ну?

— Это же «Похоронный марш»! Исполненный задом наперед!

— Чей «Похоронный марш»?

— Чей! Джим, Шопен только эту мелодию и сочинил — «Похоронный марш»!

— Но почему она звучала задом наперед?

— Мистер Кугер топал прочь от могилы, а не к ней, точно? Становясь все моложе и меньше ростом, вместо того чтобы стариться и упасть замертво…

— Вилли, ты говоришь ужасные вещи!

— Ага, но… — Вилл замер. — Он там опять. В окне. Помаши ему рукой. Пока! А теперь — шагай и что-нибудь насвистывай. Только не Шопена, бога ради…

Джим помахал. Вилл помахал. Оба засвистели «О Сусанна».

В окне над ними маленькая фигурка отозвалась жестами.

Мальчики поспешно зашагали вдоль по улице.

Глава двадцатая

В двух домах ждали два ужина.

На Джима накричала одна родительница, на Вилла накричали двое.