– В чем дело?
Дэвид поднял палец, продолжая что-то разглядывать. Слушая ровное, как биение сердца, постукивание двигателя, Алекс огляделась, она была беззащитна, уязвима и испугана; поскорее бы добраться до фермы – ей не хотелось останавливаться тут в сумерках, рядом с озером, посреди темных полей.
– Вот сволочи.
– Что такое?
– Опять несколько овец забрались в виноградник – как раз там я выращиваю свое шардоне. Вот уж где они мне не нужны!
Алекс почувствовала облегчение.
– Утром починю там изгородь.
– Ты не против, если завтра я одолжу у тебя «лендровер»?
– Не так уж приятно тащиться на нем в Лондон – тебе лучше было бы сесть на поезд в Льюисе.
Она кивнула.
– Но делай как знаешь; я бы хотел, чтобы ты отдохнула, расслабилась, набралась сил.
Улыбнувшись, Алекс положила руку на спинку его сиденья. Хорошо бы обнять его, прижаться к нему, но нет, в глубине души она понимала, что и так поступила с ним не лучшим образом; не стоит бередить его раны – по отношению к нему это было бы нечестно, да и по отношению к себе тоже, пришло ей в голову.
Сидя у кухонного стола, Алекс наблюдала, как Дэвид открывает бутылку вина собственного производства. Колли бродил по комнате, ложился и снова путался под ногами.
– Ты в самом деле сделала все, как он сказал, и шесть часов не ела?
Она кивнула:
– После завтрака крошки во рту не было. А ты?
– Обычно я ем два раза в день – завтрак и обед. – Он открыл холодильник. – Хочешь омлет?
– Я удивлена, что ты не держишь кур; в Лондоне ты всегда хотел обзавестись ими.
– Держать их в Лондоне было бы своего рода новшеством, не то что здесь.
Она улыбнулась.