– Боже Всемогущий, Ты смертию смерть попрал, принеся в жертву сына Своего Иисуса Христа.
Слова гулким эхом отдавались у нее в голове.
– Положив его во гроб и воскресив из мертвых, Ты освятил гробницу его.
Алекс слышала, как капает вода – короткие и резкие, как выстрелы, звуки. Она подняла руку ко лбу. Но на нем ничего не было, ничего, кроме легкой испарины.
– Прими наши моления за тех, кто умер во Христе, кто был похоронен вместе с Ним и ожидает воскрешения в надежде на вечную жизнь. Внемли нам, Господи, мы взываем к Тебе от имени мертвых и живых – да будет дарован Фабиану вечный покой во Христе, Господе нашем. Аминь. – Он снова бросил взгляд на часы.
– Аминь, – сказал Олсоп.
Опустившись на колени, Мэтью задул свечи и начал складывать в сумку церковную утварь.
Олсоп открыл глаза, мягко улыбнулся Алекс, поднялся с колен и стал помогать ему.
Алекс сидела, наблюдая за ними. И это все, хотелось ей сказать, это все?! Но она сомневалась, удостоит ли ее Мэтью ответом.
Они спустились в холл, и она открыла перед ними дверь. Выходя, Мэтью повернулся к ней:
– Надеюсь, теперь вы не раз подумаете, прежде чем снова заняться оккультными играми, миссис Хайтауэр.
Алекс послушно кивнула.
Повернувшись, он стал спускаться. Олсоп подхватил сумку и улыбнулся ей.
– Я позвоню вам через пару дней, узнаю, как у вас дела.
– Благодарю вас.
Алекс тихонько прикрыла дверь и повернулась.
У подножия лестницы стоял Фабиан.
Неожиданно запахло бензином; казалось, им пропах весь холл. Фабиан двинулся к ней, бесшумно скользя, не поднимая ног; он подошел почти вплотную, и она увидела его глаза, но то не были глаза ее сына – злобный холодный взгляд, полный ненависти.
– Нет! – закричала Алекс и, закрыв глаза, рванулась к дверям, пытаясь вслепую нащупать запор.
Она распахнула дверь и вылетела на улицу.