– Меня совершенно вымотали все эти переживания, понимаешь, я сижу на транквилизаторах, а они никак не совмещаются с алкоголем. – Зевнув, она потянулась. – Все ушли?
– Да, – еле шевеля языком, ответила Алекс. Она включила настольную лампу и, когда цветные тени из-под абажура протянулись по комнате, почувствовала себя куда спокойнее. – Ну ты и напугала меня.
– Прошу прощения, дорогая. – Проморгавшись, Сэнди пригладила руками копну черных волос, придав им форму двух толстых вязальных спиц.
– Хочешь кофе? – обрадовавшись подруге, спросила Алекс. Она чувствовала благодарность к Сэнди, что та может составить ей компанию.
– Не отказалась бы. Что ты собираешься делать вечером?
– Ничего.
– То есть… ты хочешь остаться тут сама по себе?
Алекс кивнула:
– Да, хочу побыть в одиночестве.
– Не стоит, радость моя, только не сегодня.
– Я уже которую ночь в таком состоянии, мне все равно.
Они двинулись в кухню. Алекс поймала себя на том, с какой обостренной внимательностью она рассматривает обстановку дома, словно идет по музею. Вот потемневший портрет прадедушки Дэвида в кавалерийской форме. «У Фабиана точно его глаза», – любил громогласно хвастаться Дэвид, а она предпочитала помалкивать – какой смысл его разочаровывать? Лишь она одна знала, что Фабиан ровно ничего не унаследовал от Дэвида, ни одного гена – эту тайну она хранила двадцать два года.
– Ужасно все это, – сказала Сэнди. – Там были еще двое ребят, они…
Алекс кивнула:
– Братья. Чарлз и Генри Хетфилды.
– Невероятно. Просто невероятно. Какое жуткое происшествие. Грузовик вылетел на встречную полосу, не так ли?
– Автомобиль, – сказала Алекс.
Сэнди нахмурилась:
– Я была уверена, что в газете говорилось о грузовике.
– Так оно и было. Они ошиблись.