– Вам не нравится, что он вертится под ногами? Впрочем, кому это может понравиться?
– Рад, что вы разделяете мою точку зрения. Вы, наверное, слышали, как он, выдав себя за работника службы безопасности, похитил принадлежащие музею документы?
– Слышал, слышал... По правде говоря, мы ищем этого типа, но он куда-то исчез. Да, кстати, вам, случайно, не известно, где он может находиться? – произнес Кастер, сделав небольшой упор на последнюю фразу.
– Естественно, нет.
– Естественно, нет... – сказал капитан и вновь переключил свое внимание на драгоценные камни. Он постучал толстым пальцем по стеклу и продолжил: – А еще есть этот специальный агент ФБР Пендергаст. Тот, на которого напали. Весьма неприятный и раздражающий тип.
На сей раз Брисбейн предпочел промолчать.
– Вам не очень нравится, что он бывает здесь? Не так ли, мистер Брисбейн?
– Нам достаточно полицейских, которые ползают по музею. Зачем осложнять обстановку, добавляя к ним ФБР? Да, возвращаясь к вопросу о кишащих в музее полицейских...
– Особенно любопытным, мистер Брисбейн, мне представляется то, что... – конец фразы Кастер оставил висеть в воздухе.
– Что вам представляется особенно любопытным, капитан?
В приемной послышался какой-то шум, дверь распахнулась, и в кабинет ввалился сержант полиции. Форма сержанта была покрыта пылью, а на лбу блестели крупные капли пота.
– Капитан! – выдохнул он с округлившимися глазами. – Мы допрашивали эту женщину из музея, а она заперла нас...
Кастер взглянул на копа – как его там... кажется, О"Грейди – с осуждением и сказал:
– Не сейчас, сержант. Разве вы не видите, что я разговариваю?
– Но...
– Ты слышал, что сказал капитан? – вмешался Нойс и повел протестующего сержанта к двери.
Выждав, когда закроется дверь, Кастер вновь повернулся лицом к Брисбейну.
– Наибольшее любопытство у меня вызывает интерес, который вы проявили к этому делу, – сказал он.
– Это моя работа.
– Мне это известно. Вы весьма преданы делу. Кроме того, я заметил, насколько глубоко вы занимаетесь кадровыми вопросами. Наем, увольнение...