— С ним все будет в порядке.
— Питер?
— Я с ним поговорю и объясню, что вы оказываете услугу мне. — Ничто так не защищало, как второе предложение. Мистер Николас отлично знал, кому оказывает услугу, а режиссер без сомнения слышал весь разговор.
Актер одарил сияющей улыбкой женщину-констебля, и она ощутимо растаяла. ЧБ еще раз кивнул уже не заметившим это офицерам и пошел на площадку. Там режиссер смотрел, как Арра помогает Тони Фостеру встать на ноги. Полиция больше не была его заботой. Женщина сконцентрирует все внимание на актере, а мужчина на том, чтобы она ляпнула какую-нибудь глупость. После того, как мистер Николас обратит свое неслабое обаяние на констебля Элсон, они уйдут. Может, и не убежденные, что получили все, что хотели, но хотя бы успокоенные тем, что их опасения приняли всерьез.
Мистер Николас был гораздо лучшим актером, чем многие считали.
Ему суждено большее, чем захудалый сериальчик, в котором он играл в тени человека, наполовину менее талантливого.
К счастью, контракт с ЧБ Продакшнз связал Ли Николаса так, что Дэниэл Уэбстер[16] не смог бы его вытащить.
— Арра, почему бы тебе не отвести мистера Фостера в свою мастерскую? Ему лучше передохнуть там внизу.
Он сохранял на лице спокойное выражение, хотя женщина прищурилась.
— Спасибо, ЧБ. Так и сделаю.
— Питер.
Режиссер вздрогнул, переводя взгляд с продюсера и пары, медленно уходящей с площадки, на ЧБ.
— Полагаю, всем пора снова приступить к работе.
— Конечно. — Главный знал, что тут происходит. Питер видел, что у него это на лице написано. А еще он видел, что объяснения не дождется. Ну и ладно. Режиссеру просто хотелось, чтобы все перестало идти наперекосяк, и он смог наконец доснять эту серию.
— В конец концов, это не первый раз, когда кому-то стало плохо в звуковом павильоне.
Питер вздохнул.
— Так и есть. — Картотека Рэймонда Дарка до сих попахивала под жаркими лампами.
— Справитесь без него?
— Без кого, без Тони? Господи, ЧБ, он всего лишь помощник. Уж как-нибудь переживу. Адам! — голос режиссера эхом отдался от потолка. — Куда Мэйсона понесло?
Никто не знал.