— Как насчет Гилберта и Салливана?[27]
— Да никогда на свете.
— Значит, не очень глубокое погружение.
— Это же я.
Существо казалось ближе к лестнице, чем раньше. Но Тони был почти уверен, что, как часть фундамента, оно не могло передвинуться. Когда Ли занял свое прежнее место около стены, Тони сообразил, что с занятыми руками от зеркала в кармане будет столько же помощи, сколько от программы на прошедшую неделю.
— Отдавай лампу своему другу, — последнее слово было пропитано отвращением, — а потом иди сюда и слейся с нами.
— Чувак, как же это пошло звучит. — Он жестом велел Зеву отодвинуться назад, прошел к колонне и повесил лампу на гвоздь. — Тут она, по крайней мере, едва ли пострадает.
— «Чувак»? — Ли вздернул губу. — Ты очень странно выражаешься.
— Ничего, успеешь привыкнуть. — Он никогда бы не подумал, что станет скучать по плачу Карла. Вернее, по отсутствию плача, символизирующему начало нового проигрыша. Им надо было заполнить время, причем так, чтобы это не смотрелось подозрительно. Он встал перед Зевом. — Значит, прощаемся.
Слабая улыбка в обрамлении темной бороды — Зев безмолвно согласился пожертвовать собой ради всеобщего блага.
Ну, или не совсем жертвовать.
«Без разницы…»
Как минимум они расстались не из-за физической несовместимости. Тони наконец смог оборвать поцелуй, чтобы не пропустить проигрыш. И чтобы сохранить хоть пару работающих мозговых клеток.
Ли и так вздернул верхнюю губу, но теперь он поднял ее настолько, что Рэймонд Дарк удавился бы от зависти.
— Извращения!
— Слишком часто протестуешь. — Зев выглядел довольным.
— Он тебя не хочет. — Голос Ли, отвращение Каулфилда.
— Кажется, он про меня, — пробормотал Тони.
— Ага, я понял.
Каулфилд развел руками Ли.