Он не знал, в безопасности Ли или нет.
Он не знал, умирает Ли или нет.
Даже если потом они ухитрятся отвлечь Каулфилда до следующего проигрыша, Тони уже не сможет держать топор.
Сейчас или никогда.
Никогда.
Сейчас.
Стиснув зубы и спотыкаясь, Тони подошел к стене, как-то ухитрился поднять руку и из последних сил рубанул топором. А потом он не то чтобы отпустил рукоять в нужный момент, просто заставил пальцы распрямиться в надежде, что потом сработает инерция. Топор, вколотый в голову Крейтона Каулфилда, стал видимым.
Ли закричал.
Они не… Он не…
Тони с плеском бросился к Ли, но никак не мог до него добраться.
Струи очистителя, казалось, брызнули слишком высоко.
«А, нет. Это я на коленях».
Он не помнил, чтобы падал.
Боль распространилось из левой ладони по руке к плечам, груди и вниз, до правого бедра. Волны. Обжигающей. Боли. И голова, и рука садовника были меньше, и держал он их совсем не так долго. Присутствие Люси сгладило повреждения, позволив ему продержаться так долго. Но теперь это пропало. Вода была холодной. Вода должна была помочь. Он стал заваливаться вперед.
Стоп.
Это кричал не Ли. Тони постарался сфокусировать взгляд. Ли тоже стоял на коленях, глядя в воду так, будто не мог поверить, что он видит, и закусив кровоточащую губу. Но он не кричал.
Кто тогда?
Точно. Голый извивающийся мужик с топором в голове. Струи тьмы стекали по его лицу. Широко распахнув глаза, Каулфилд высвободил руку и попытался ухватить рукоять топора. Его пальцы прошли насквозь.
Вторая рука высвободилась сама. Будто ее выплюнули.
Потом ноги.