Дым и зеркала

— Не смотри на ванную.

— Что?

Сидя на корточках так, как умеют только маленькие дети и восточные старики, Брианна закатила глаза.

— Не смотри на ванную, — повторила она.

Он шагнул в комнату.

— Как?

По ее взгляду было понятно, что Тони еще глупее, чем она предполагала.

— Притворись, что ее здесь нет.

Ага. Хорошо. Он мог притвориться. Давайте притворимся, что он перестал просыпаться, мечтая, чтобы чьи-то зубы прокусили его кожу. Давайте притворимся, что Ли поцеловал его в кладовке, потому что хотел, а не из-за какой-то странной смеси вины и одержимости. Давайте притворимся, что между унитазом и душем уйма места потом, что их там просто нет.

Ни черта он не мог притворяться.

— Тони?

И нет, он не хотел знать, что на этот раз было видно по его лицу. Подняв руку в ответ на вопрос Зева, он сделал еще один шаг. Ни туалета. Ни душа. Сосредоточься на чем-то между ними. Просто на чем-то.

Может, он не умел притворяться, но вот упорства ему было не занимать.

Брианна разговаривала с сыном Каулфилда, значит, он был здесь…

…сидя на полу и облокачиваясь на большой старый шкаф, занимающий угол, где душ…

Сцена пошла рябью.

…занимающий дальний угол грязной комнатушки. Серые стены, какая-то старая плитка на полу. Если бы у него была сигарета, запах напомнил бы о ночах, проведенных на корточках у входа в стрип-клуб на Янг Стрит. Невозможно забыть запах старой мочи, по которой проходились дорогими ботинками.

Светловолосому голубоглазому Ричарду Каулфилду было от двенадцати до двадцати лет, и он страдал от синдрома Дауна. Тони, конечно, был не специалистом, но он встречал людей с этой болезнью, и этот случай не казался очень тяжелым. По крайней мере, точно не настолько, чтоб запирать ребенка в комнате. Хотя за последние сто лет понятие «тяжелый» порядком могло измениться. И не стоило забывать, что Крейтон Каулфилд был психом. Злым психом.

Ричард обнимал свои колени, раскачивался и плакал; голые ноги выглядывали из-под полосатой бело-голубой ночнушки. То и дело он вытирал нос о ткань, натянутую между коленями. Вот откуда доносилось сопение.

Брианна, севшая перед ним, пересказывала, что происходило в кладовке.