Дым и зеркала

— Никто не их не вмешивал, — запротестовала Эми.

— Малышку вам не спрятать, — тихо сказала Кэсси.

Пожалуй, слишком тихо.

Тони повернулся. Он едва мог ее видеть.

Стивен посмотрел на свои почти прозрачные руки и поморщился.

— Представление начинается.

И исчез. Звук висел в воздухе еще секунду. Единственный звук. Карл прекратил плакать.

Наверху хлопнула дверь.

— Я знаю, что вы делаете! — Мужчина. Не крик, а яростный вопль. Он звучал, будто…

Будто он совершенно съехал с катушек. Тони подпрыгнул, когда что-то тяжелое и острое с глухим звуком врезалось в одну из дверей на втором этаже.

Тяжелое и острое.

В 1957 году, а если совсем точно — двадцать шестого сентября, отец Стивена и Кассандры Миллзов съехал с катушек и набросился на них с топором.

Представление начинается.

— О нет… — Он уже прошел половину лестницы прежде, чем понял, что сдвинулся с места. Кто-то ухватил его за ногу, но Тони вырвался. Чьи-то голоса звали его, а он не слушал.

Мужчина — мистер Миллз — выдернул топор из двери в гримерку Мэйсона. Только это уже не была гримерка. В коридоре снова оказались ковры и обои, бывшие там до ремонта, сделанного в семидесятых. Небольшая часть сознания Тони, не занятая ужасом, решила, что так стало намного лучше.

И хотя бы понятно, почему горит свет.

Он пошатнулся, когда выдирал топор, а потом закричал:

— Вам от меня не спрятаться!

Кожа вокруг его глаз побелела, а лицо посерело. Только на щеках горели яркие пятна румянца. Из прокушенной насквозь губы сочилась кровь, смешивалась со слюной и стекала по подбородку.

Съехал с катушек — вполне точный диагноз.