Джессика кивнула. До Самайна оставалось совсем мало времени, и только невезучие родители Констанцы будут здесь, когда он наступит. Их дом стоит на противоположном от Дженкса краю Биксби, но все равно на пути разрыва. Если темняки прорвутся в город, семья Констанцы окажется в серьезной опасности.
— Неужели тебе совсем-совсем не грустно? — спросила она. — Ну, то, что ты не увидишь больше своих родителей?
Констанца пожала плечами.
— Мне почти семнадцать. Я бы все равно скоро уехала из дома. А так… они, по крайней мере, будут видеть меня по телевизору.
Джессика заставила себя улыбнуться.
— Знаешь, если честно, мне не так уж тяжело уезжать от них, — продолжила Констанца. — Они ведь все равно будут со мной, так или иначе. Пожалуй, я гораздо больше буду скучать по друзьям. Особенно по тебе.
— По мне? Особенно?
— Конечно, глупенькая. Я хочу сказать, я иной раз чувствую, что мы просто должны были встретиться. Мы ведь сколько времени знакомы? Два месяца, с тех пор, как начались занятия в школе?
— Вроде да, — тихо ответила Джессика.
Ей эти месяцы иногда казались годами, но она ведь действительно приехала в Биксби в конце августа.
Она опустилась на корточки рядом с одним из чемоданов, уставившись на стопки одежды и обуви в его чреве.
— Два месяца могут показаться большим сроком, наверное.
— Точно! — Констанца наклонилась ближе к Джессике. — На самом деле у меня есть вот какая теория: два месяца дружбы, по сути, дольше, чем год. Понимаешь?
— Ну… не совсем.
Констанца наклонилась, подхватила с пола охапку кофточек, не уместившихся в чемоданы, и отнесла их в гардеробную.
— Видишь ли, Джесси, я знаю, что ты грустишь из-за моего отъезда. Ты немножко хандришь с тех самых пор, как я рассказала тебе о Лос-Анджелесе. Но иногда такая дружба и есть самая лучшая!
Джессика недоуменно вздернула брови.
— Вот как?
Констанца стала развешивать блузки на плечики, одну за другой.
— Конечно! Разве у тебя никогда не появлялись замечательные друзья в летнем лагере или еще где-нибудь? Ты с ними быстро сближаешься, но ты знаешь, что вы будете вместе только до конца лета, и от этого все чувства становятся острее.