Служитель египетских богов

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ничего, я справлюсь, — с усилием произнес он.

Аумтехотеп подхватил раненого и осторожно поставил на ноги.

— Вот так. Не стоит перетруждаться, особенно если повреждена голова.

Лицо финикийца покрылось каплями пота.

— Этот удар был очень сильным. — Он пошатнулся, но египтянин его поддержал.

Раб-привратник, встретивший их в конце коридора, скроил недовольную мину.

— Куда ты его ведешь?

— К своему господину.

— Он чужеземец, — произнес с отвращением раб.

— Кто — этот несчастный или мой господин? — спокойно спросил египтянин и, не дожидаясь ответа, повел финикийца к внутреннему выходу во двор Дома Жизни, где Санх Джерман Рагожски осматривал безнадежно больных.

Финикиец побледнел. Человек в черном и его странное окружение ввергли воина в ужас.

— Я… я не прокаженный, — прохрипел он.

— Как и мой господин, — сказал Аумтехотеп. — Не бойся, он не причинит тебе зла.

Финикийца передернуло.

— Как он может стоять среди них? Как он может к ним прикасаться? Посмотри, они все в белых пятнах… без пальцев…

— Это болезнь, — резонно заметил Аумтехотеп. — Если тебя она так расстраивает я отведу тебя в лазарет. Мы подождем там.

— Да, — задыхаясь, проговорил финикиец, — да.

Аумтехотеп сделал своему господину знак и отвел раненого в дальнее больничное помещение.

— Не беспокойся, ты не заразишься, — приговаривал он. — Я сейчас промою твою рану и приготовлю бальзамы, а господин сам решит, какой тебе подойдет.

Финикиец прерывисто и хрипло дышал, лицо его приобрело землистый оттенок. Он резко мотнул головой и чуть ли не рухнул на скамью, стоящую возле стены, потом пробормотал на своем языке несколько слов, уронил голову на грудь и потерял счет времени.