— Это правда, — тихо произнесла она. — Я пробовала твою кровь четыре раза. Возможность отступить еще есть. Но два-три новых свидания все переменят. В твоем организме начнется необратимый процесс.
— Ты хочешь сказать, что я стану вампиром? — Фальке насмешливо покрутил головой. — Врачу такое вроде бы не пристало.
— Ты несносен. — Мадлен рассердилась и попыталась его отстранить.
— Не надо. — Он крепче обнял ее. — Сама посуди, может ли человек захотеть стать вампиром? Я хочу быть твоим возлюбленным, вот и все.
— Эти понятия связаны, Фальке, — печально сказала она. — Ты мне очень нужен, но только в том случае, если готов принять меня такой, какая я есть, целиком.
— А что, если я и в самом деле сказал бы тебе — уходи? Неужели ты бы ушла? — спросил он шутливо.
— Да, — твердо сказала она.
Ее тон поразил его.
— Но потом ты вернулась бы?
— Нет, — был ответ. — Разве что в качестве друга.
— Никуда я тебя не отпущу. И не надейся. — Фальке осторожно распустил шнуровку ее корсета, потом отшвырнул его в сторону. Ее тело пьянило, как опиум, изгоняющий боль и навевающий сладкие грезы. — Чего ты от меня хочешь, Мадлен? — Он поцеловал ее в волосы.
— Я хочу знать, что творится в тебе. Все остальное не важно.
Он погладил ее по лицу.
— Может быть, ты и готова расстаться со мной, но я не настолько великодушен.
Мадлен нахмурилась.
— Вовсе я не великодушна. Я говорю о необходимости. Кровь без любви для меня — это меньше, чем хлеб и вода для обыкновенных людей.
— Сложная у тебя жизнь, — усмехнулся Фальке. — Как-нибудь мы поговорим об этом подробнее, а сейчас давай помолчим. — Он требовательно и уже без тени недавней нежности поцеловал ее, потом подхватил на руки и опустился вместе с ней на ковер — прямо там, где стоял.
— Учти, разговор будет долгим, — выдохнула Мадлен, погружаясь спиной в мягкий ворс и впадая в сладкое состояние полубезумного забытья, где уже пребывал изнывающий от вожделения Фальке.
Прошла вечность, прежде чем он очнулся от томной дремы, сковывавшей все его тело. Мадлен сидела рядом, обхватив колени и опустив на них подбородок.
— Ты здесь?