— Разумеется, не тогда, когда он стал старым и дряхлым. Но в пору расцвета сил. Вспомните о его полноте, вычурных костюмах и, наконец, о сигарах. Вспомните о его познаниях в оккультизме. Любил ли он музыку?
— Я заходил к нему всего однажды, — ответил Ситон после короткого раздумья. — Я тогда снимал комнату в Далстоне. Отказывал себе во всем, чтобы скопить на билет до Штатов. Я был обязан сообщить в лечебницу мой новый адрес. Вероятно, именно там он его и раздобыл. Однажды утром почтальон принес мне от него записку с приглашением на чай. Как я уже сказал, я был там всего раз. У него была просторная квартира в шикарном доме у вокзала Виктории. Он показал мне музыкальную комнату. Там стояла стереосистема, которая, вероятно, обошлась ему в несколько тысяч фунтов.
— Это невозможно, — заметил Мейсон.
— Боже мой, — выдавил Ситон, — гипноз…
Он вспомнил слова Пандоры из ее дневника о том, что она сама подверглась гипнотическому воздействию Фишера, оказавшись с ним наедине в тесной каюте во время той штормовой переправы. Пол стиснул голову ладонями. Ласкаль подошел к нему, положил руку ему на плечо и сильно сжал.
— Мужайся, сын мой, — сказал он. — Ты ни в чем не виноват. К таким встречам невозможно подготовиться заранее.
— Вы действительно думаете, святой отец, что это он? — спросил Мейсон.
— Могу со всей уверенностью сказать только одно: до восемьдесят третьего года нет ни единого свидетельства существования Малькольма Коуви, — пожал плечами священник.
— Они очень изобретательны, — сказал Ситон.
— Никакие не «они», Пол. Враг у нас всегда один, — нахмурился Ласкаль.
— Но я видел их, святой отец! Они пытались причинить мне вред.
— Это лишь проявления.
— И Коуви — тоже проявление?
— Пол, — торжественно произнес священник, — ты назван в честь святого апостола Павла.
Отеческий тон Ласкаля куда-то исчез, а в голосе зазвучал металл. Его собеседники напряглись. Время было уже позднее — около двух ночи. Но отец Ласкаль, несмотря на преклонный возраст, вовсе не выглядел утомленным.
— Фишер горит в аду, — произнес он скрипучим голосом. — Они все горят в аду — все те, кто были рядом с ним в то время и в том месте. Может быть, Коуви — человек, а может быть, нет. Он просто прислужник, марионетка. У нас один враг со времен первого грехопадения. Это он. Вы оба совершите роковую ошибку, если забудете об этом.
Ласкаль направился к одному из книжных шкафов, сунул руку в прорезь сбоку сутаны, где скрывался карман, и извлек оттуда очки. Затем, расправив проволочные дужки, он надел их и принялся водить пальцем по полке. От Мейсона не укрылось, что даже в очках святой отец отыскивает нужную книгу на ощупь, определяя ее по фактуре и ширине корешка. На это ему потребовалось всего несколько секунд. Священник вынул небольшой томик в переплете с мраморными разводами. Ситон, не удержавшись, охнул. И Мейсон даже ощутил прилив сочувствия к ирландцу. Для него это была ночь откровений.
— Да, — обратился Ласкаль к Ситону, — ваше острое зрение не подвело вас Она была верна своим привычкам Она всегда покупала одинаковые тетради для ведения личных записей. Вам стоит прочесть это, Пол. — Голос священника снова был полон сострадания. — Здесь вы найдете ответы на те вопросы, которые вы мне задавали.
25
ebooksa